Невидимая битва

«На этой стадии своих исследований я был в буквальном смысле осажден ангелами. Они кружились вокруг меня день и ночь, и я не могу даже сказать, хорошо это или плохо, имея в виду их намерения… Я все время жил в сумеречной зоне их присутствия… Помню, однажды зимой я, возвращаясь домой с соседней фермы, шел в темноте через незнакомое поле. Внезапно нечто ужасное, что может привидеться только в ночном кошмаре, преградило мне дорогу. Оно имело зыбкую форму и светилось. Но я нашел в себе силы пробиться сквозь этот призрак. На следующее утро я не мог отчетливо сказать, с кем мне привелось столкнуться: с призраком, ангелом, демоном или Богом…»[358]

Пожалуй, даже если бы писатель встретил того же призрака в каком-нибудь пахнущем канализацией гнилом подвале или в кладбищенском склепе, то все равно гадал бы, с кем это ему посчастливилось встретиться — с призраком, демоном или с Космическим Разумом? Неразборчивость в понятиях поразительная. Но восхищает его мужество, такое же, какое проявляли некоторые святые при встречах с досаждавшими им темными существами. Он не побоялся ринуться прямо на призрака и пройти сквозь него. Бесстрашное непоколебимое мужество, как показывает опыт святых, — непобедимое оружие в противостоянии с теми, кто привыкли вытягивать силы из человека через его страх.

Ученый, не доверяющий науке прошлого, пытается сейчас открыть духовный мир своим путем — методом проб и ошибок, умозаключений, опирающихся на «нервные импульсы», «плазмоиды» и «биополевые структуры». Он в чем-то наивен как ребенок, но его сила в его искренности, стремлении действовать и мыслить самостоятельно, методично, независимо. Казалось бы, Церковь, организация, имеющая тысячелетний духовный опыт, должна была по сравнению с наукой уйти далеко вперед в познании духовной реальности, в систематике иных миров и существ, но ее история показывает, что эти существа превратили самих служителей Бога в своих служителей. Священнослужители хотели быть магами, хозяевами иных миров, способными общаться с ангелами, повелевать стихиями, как когда-то это делал Учитель христианства, но сами впали в зависимость от ритуалов самого низшего колдовства, некромантии, угождения Семи духам, вызываемым черными каббалистическими заклинаниями. И для иерархии Церкви ничего не значили странные желания Семи «ангелов» поселиться и контактировать с людьми на том месте, где когда-то знатные сановники Рима предавались всем чувственным наслаждениям и где позднее веками практиковались колдовские обряды.

Церковью, ее служителями двигала корысть. Одни сознательно приходили к обману и колдовству, другие просто хотели быть частью могущественной корпорации жрецов, стоявшей выше власти королей, и для этого они были не прочь придерживаться некоторых внешних ограничений — «цель оправдывала средства». Корысть привела к соответствующим результатам, потому что наука, ведомая корыстью, не может вести к свободной истине, а вынуждена петлять в лабиринтах гипотез-предрассудков. Ум, зажатый между корыстью и муками совести, не может познавать свободно, непредвзято. < Мальцев С. А., 2003 >

Были сделаны наблюдения, подтверждающие древнюю истину о стремлении невидимых существ как-то проявлять себя через человека. Большой статистический материал, собранный за века, указывал на то, что эти существа не прочь использовать человека для удовлетворения собственных страстей, что они стремятся всеми путями закрепиться в материальном мире, не теряя своих необычных способностей, и используют для этого «межвидовые скрещивания» между собой и человеком. Функции блюстителей нравственной чистоты, взятые на себя священнослужителями, обязывали что-то со всем этим делать. Но ведь священнослужители были самыми обычными людьми, не обладавшими терпением святого, состраданием святого, интуицией святого, смирением святого. Им не было дела до того, что для помощи человеку нужно не осуждение, а сострадание, что Учитель лечил людей от порабощения «духами», а не убивал их. Решать проблемы преступных, с точки зрения морали, связей хотелось как можно быстрее, как можно радикальнее. В голову приходил довод, что ради спасения всего подопечного стада можно пожертвовать несколькими овцами, и живых людей, подозреваемых в интимных отношениях с «демонами», стали отправлять на костер, провозглашая, что тем самым их души обретают спасение.