Невезучая

– О… нет. Я просто не знал о ваших интересах. Конечно, вы можете проводить это у нас дома. Это ведь будет наш общий дом.

Клэр кивнула, получив ответ. Как ни странно, Пембрук ни разу не возразил, выслушивая ее пожелания. Он даже не спрашивал о причинах, подвигнувших ее на благотворительную деятельность. Она дала начало этой традиции, когда ей было восемнадцать лет, в память о своих умерших родителях. Ее инициатива очень обрадовала детей. С другой стороны, таким образом Клэр подавляла в себе чувство вины за то, что в той катастрофе выжила только она.

– Можете мне не верить, – сказал Пембрук, – но я тоже люблю детей. Сколько мы заведем? Давайте я первый скажу. Мне хотелось бы мальчика и девочку. – И он широко улыбнулся.

Что ж, неожиданная тема для разговора, но она вполне устраивала Клэр.

– Я хочу столько, сколько мы сможем завести. Для меня это не имеет значения, – подчеркнула она.

– Я хочу понять, что мне придется по вкусу. Потому я хочу – для начала – мальчика и девочку. – Пембрук на мгновение задумался. – Я слышал, с хорошими приправами они просто объеденье.

Клэр удивленно посмотрела на него, почувствовав, как быстро забилось сердце в груди. Пембрук улыбнулся и весело расхохотался. Клэр поняла, что легко сможет привыкнуть к его шуткам. Она склонила голову, чтобы он не заметил ее реакцию.

– Вы неисправимы.

– Вы прекрасны, – ответил он.

– Нет, я вменяема.

Он придвинулся ближе.

– Маленькая лгунья. Дело в том, что, когда вы улыбаетесь или смеетесь, у меня перехватывает дух.

Клэр затрепетала. Его слова вселили в нее надежду на то, что их брак удастся.

Она постепенно расслабилась и позволила себе изучить его лицо – широкие скулы, квадратный подбородок с маленькой ямочкой посередине, почти идеальная форма губ. Единственным недостатком, который и недостатком-то назвать было сложно, была несколько полная нижняя губа. Он был прекрасен.

Но поскольку разглядывать будущего мужа казалось ей не совсем уместным, Клэр попыталась нарушить неловкое молчание:

– Я хочу создать траст для наших детей, в который войдет остаток моего состояния. Мой отец держал эти поместья отдельно от герцогства. Он хотел, чтобы я получила хоть что-то с материнской стороны.

– Хорошо. – Молодой человек откинулся на спинку стула и, лениво усмехнувшись, спросил: – Вы нервничаете?

– Нет. – Она вскинула голову и прищурилась. – Почему вы спрашиваете?

– Вы сидите на краешке стула, и у меня складывается впечатление, что в любой момент вскочите и сбежите. Давайте обсудим что-нибудь еще, кроме трастов и угодий, хорошо? Я расскажу вам о себе то, чего никто не знает, а вы сделаете то же самое в ответ.

– Это такая игра?

Она прикусила нижнюю губу, чтобы не нахмуриться.

Пембрук посмотрел на ее губы. О чем это она?

– Нет. Я просто решил, что так мы сможем лучше узнать друг друга.

– Ах, – прошептала Клэр.

В этом не было нужды, потому что она уже согласилась выйти за него. Но когда она поняла, чего он хочет, внутри у нее что-то растаяло. Это просто покорило ее.

– Я начну. – Один уголок его рта приподнялся. – Итак, я хочу, чтобы вы торжественно поклялись никому не рассказывать о том, что мы тут обсудим.

– Конечно.

Клэр притронулась двумя пальцами к губам, давая понять, что их секрет останется между ними.

Его серые глаза потемнели.

– Хочу, чтобы вы знали, что я проверю надежность этого замка́ позже.

Клэр покраснела.

Казалось, что Пембрука удовлетворил ее ответ. Он улыбнулся.

– Когда я был мальчишкой, я мечтал завести себе домашнего питомца, но мать строго запрещала держать животных в доме. Потому я тайком пронес в свою комнату одну ручную кошку из сарая. Два месяца я никому не показывал Афину.

– Афину?

Пембрук повел бровью.

– Это хорошее имя для охотницы за мышами.

– Что случилось потом? – спросила Клэр, сдерживая себя, чтобы не рассмеяться.

– Мои сестры однажды вечером проговорились, что у меня в комнате на кровати спит кошка. Мать пошла ко мне и потребовала отдать ей Афину.

– Бедная кошечка и бедный мальчик.

– Не переживайте. У этой истории хороший конец. Я просто сообщил матери, что, увидев мышь, я взял дело в свои руки. Афина заслуживала того, чтобы остаться в доме. Обеспокоенная новостью о мышах, мать согласилась безо всяких возражений. С того дня Афина свободно правила в Пемхилле.

– Она справлялась с работой?

– Понятия не имею. – Пембрук откинулся на спинку стула и расслабился. – Мышь, о которой я говорил, я встретил на пастбище. Афина дальше двора не уходила.

Клэр прикрыла рот рукой, чтобы скрыть улыбку.

– Вы никому не рассказали об этом?

– Никому, – прошептал он. – Исключая вас.

Она вздрогнула и отодвинулась от него. Неужели он дразнил ее? Или этот его тон значил что-то другое?

– Ваша очередь.

Она сглотнула. У нее было столько секретов, что ей было сложно выбрать один, которым можно было бы поделиться.

– Несколько лет назад я покинула границы Лэнгем-холла, никого не предупредив.

– Невероятно, – пробормотал он, но его глаза смеялись.

– В часе езды от поместья находился цыганский табор. Я поехала туда и купила там магический шар.