Невеста смерти

— Что положено, — покорно повторил Марс. — Мне не страшно ничего. Но ее, прошу, не трогай! Я виноват во всем.

— С баллюстрады ты ее толкал?! В вечерних одеждах? В сандалиях с высокой подошвой?! Она же не в кальцеях летела.

— Считай, что я толкал… всеми своими действиями. Дурак, не сказал ей про операцию с Луциллой. Не успел…

— И не должен был. У стен мыши с ушами сидят. Есть в нашем деле вещи, о которых даже близким друзьям не говорят.

— Не трогай ее!

— Да что ты заладил! — досадливо махнул рукой префект. — О себе думай. Часовой, ликторов! Раздевайся…

Марс спокойно сбросил тунику на табуретку, оставшись в сублигакулюме, но в поножах и наручах. Ликторы, четверо коренастых сумрачных мужчин средних лет, привычно заломили ему руки и погнали на плац, где уже была выстроена вся когорта.

— А куда его привязывать-то? — страшным шопотом поинтересовался старший ликтор у Фонтея, не обнаружив обычного для такого места позорного столба, к которому полагалось привязывать жертву.

— Да как-то не удосужились, — пожал плечами Фонтей, беспомощно оглянувшись на Друга.

Они стояли в этом месте лагерем полтора года, рядом с лагерем когорты преторианской гвардии, но все же не с ними вместе. А наказывали за все это время только одного — предателя Порция, д и того не пришлось привязывать, потому что он так извивался и кричал, что проще оказалось разложить его просто на земле.

Марс с усмешкой взглянул на ликтора:

— А меня и не надо привязывать. Я ж никуда не бегу.

Ликтор усмехнулся в ответ:

— Это ты сейчас такой храбрый… — и достал фасции.

Строй молчал. Спекулатории понимали, что римская армия держится на железной дисциплине, и префект имел право за самовольное оставление Марсом своего задания объявить децимацию — построить их в одну шеренгу, рассчитать на первый-десятый и отрубить голову каждому десятому. Но Марса уважали все, и видеть его сейчас полуобнаженным и уже с первыми струйками крови, сбегающими по рассеченной спине, им всем было больно. Две сотни мужчин сжали кулаки и челюсти, как будто фасции снимали кожу и с них самих. И все они с затаенным ужасом ждали, что следом выведут Гайю…

Фонтей наблюдал за наказанием — вторым за все время существования его когорты тайной стражи. Он строго настрого, погрозив кулаком перед носом всех ликторов и каждого по отдельности, запретил им калечить Марса:

— Этот офицер мне нужен живым и здоровым. Знаю, что можете шкуру спустить до костей. Но не сметь мне!! Ясно?!

— А что делать тогда? — пробасил старший ликтор. — Мало того, что вызвали нас срочно, а нам весталок сопровождать в Большой цирк. Гладиаторские бои сегодня же. Так теперь мы голову ломай, что делать. Хочешь, вместо фасций траву в луговине нарву? Крапиву?

— Не ерничай, — устало и грозно рыкнул префект. И ликтор все понял.

— Ладно. Сам его отлуплю. Кровь пущу, но даже кожу не просеку на всю глубину. Врач же есть у вас тут? Намажет мазью, и все бесследно пройдет за пару дней.

Префект кивнул.

И вот теперь он только успокоился, видя, что раны на спине Марса действительно не смертельны, как возле него оказалась Гайя:

— Не надо…

Он оглянулся на ее смертельно бледное лицо, частично скрытое шлемом.

— Ну вы оба даете. Заступаетесь тут друг за друга. Лучше б не валяли дурака на задании, — прошептал он ей одними губами.

Кэм, едва подоспевший за ней, потому что привязывал их коней, распрягая из колесницы, схватил девушку за руку, видя, что она готова рвануть к Марсу и разделить с ним его наказание.

— Не смей, — прошептал он ей в затылок. — Только хуже сделаешь. Старик уже все уладил.

Он шепнул ей в самое ухо, и она услышала, перестала выкручивать руки из его железной хватки. Кэм ослабил объятия, незаметные остальным, кроме Фонтея — и с горечью увидел, как она тайком растирает левое запястье и потряхивает им, еще больше побледневшая так, что глаза казались огненными ямами из-под тени налобника.

Ликтор взмахнул фасциями крайний раз:

— Сорок, — выдохнули разом двести охрипших глоток.

Марс, так и не согнувший спину, повел окровавленными плечами, подмигнул друзьям — и встретился с взглядом Гайи.

— Оно того стоило, — улыбнулся Марс ей, когда его вели мимо строя двое ликторов. Он стряхнул их руки со своих локтей сразу, и просто спокойно шел между ними.

— Куда его? — простонала Гайя, обращаясь к Фонтею.

— В холодную. Горячую голову лечить.

— А спину?! Там же грязь, муравьи какие ползают, — Гайя видела яму для наказаний, когда при ней доставали оттуда пленных наемников на допрос. Но даже пленных не держали там долго — только пока те ожидали очереди на допрос, а затем, как и положено, конвоировали в тюрьму.

— А спину Ренита полечит, — проворчал Фонтей. — И ты тоже о себе подумай. Дел натворила. С головой перестала дружить?! Идем в штаб, поговорим. Надеюсь, ты уже знаешь, что делать дальше…