Читаем Невеста смерти полностью

— К курицам за новыми познаниями? — он уже улыбался, и это было неплохо.

— И за этим тоже. Рениту береги. И выброси глупые мысли из головы. Ренита никогда не хотела ребенка просто ради ребенка. А то давно бы родила бы в лудусе. Там что, ты один такой красивый был? А она там намного дольше просидела. Так что твой ребенок у нее в животе, не сомневайся.

Гайя была совершенно выжата и обессилена всеми разговорами — и трудными, как с Таранисом, но доставляющими радость хотя бы тем, что общаешься с другом, и не менее тяжелым, но еще и неприятным общением с главарями наемников, которых они захватили ночью. Но это состояние полного опустошения радовало девушку — не оставалось сил чувствовать боль от того, что происходило сейчас с Марсом.

* * *

Гайя слегка припоздала к началу праздничного вечера во дворце, посвященного все еще продолжающимся играм Аполлона, и прошла через атриум, уже заполненный гостями до отказа. Но даже сквозь головную боль и полусонный туман в голове она услышала, как при ее появлении стихли разговоры, а все лица повернулись в ее сторону. Она не видела их черт — все плыло перед глазами от усталости и отвращения, и она только ловила эти липкие взгляды и осторожный шепот:

— Смотрите, смотрите, какая бледная…

— А что ты хотела? Император мужчина в самом соку, а сложен точно как Аполлон.

— А она ему подошла точно в любовницы. А что? Красивая, рослая. Да и выносливая, раз в армии служила.

— Интересно, чем он ее наградит за ночь утех? Вон как вчера бежал следом, когда ее домой отправил… Ну так ей сегодня и притворяться не надо, что голова болит.

Гайя слышала все это и даже не хотела никак реагировать — она и без них прекрасно знала, что Октавиан покинул празднество, как только начали свое выступление гладиаторы и флейтистки. Воспитанный Юлием Цезарем, Октавиан питал отвращение к подобным развлечениям, но вынужден был идти на поводу своих подданных, чтобы держать их возле себя.

От нее не укрылось и то, на что именно смотрели все в атриуме все за мгновение до ее прибытия — у изящного жертвенника, заваленного свежими лепестками ярко-алой троянды, стояла пара. Высокий, статный темноволосый мужчина в форме преторианской гвардии, но без шлема, а рядом с ним — изящная, миниатюрная женщина с милым улыбчивым лицом и мягкими каштановыми локонами, собранными на затылке жемчужной диадемой и ниспадающими крупными подвитыми кольцами до самой талии. И Гайя была даже рада, что все отвернулись оттуда, и пусть лучше говорят гадости про нее, чем восхваляют удачный выбор Марса.

Она прошла к фонтану и опустила туда кончики пальцев, чтобы их свело от студеной водопроводной воды и хоть немного заглушило боль, которую ей причиняли слова за спиной. Про нее уже забыли — или не хотели болтать языками про императора, что было неизбежно, раз уж взялись обсуждать пикантные истории трибуна Флавии, обласканной императором всеми способами. И все снова обернулись к Марсу и Луцилле:

— Достойный выбор достойного воина! Она такая красавица!

А за их спинами и в отдалении шептали:

— Да и он ничего, если только под туникой не изрублен.

— Изрублен! И это самое место.

— Да?!

— Отрублено, как есть! Гладко, как бочок амфоры!

— Постой, а ты-то откуда знаешь, почтенный Клавдий?!

— Да при чем тут Клавдий! Ты лучше скажи, а как он управляется? Луцилла не из тех, кто свое упустит!

— А он языком!

Зато вслух звучали поздравления и вопросы о том, когда назначена свадьба. Марс слушал вполуха, увидев, как наконец-то появилась в атриуме Гайя, о которой он уже начал волноваться так, что даже тихо поинтересовался у стоявших на посту ребят, которые так же незаметно, одними губами ответили, что до обеда точно была в лагере, а дальше они в караул сюда ушли.

Марс слышал то, что говорили в зале — и верил, и не верил. Ночь она провела, командуя операцией по зачистке виллы, а если ребята не обманывают и не прикрываю ее, то день в лагере. Но оставалось же и время от обеда до ужина… Но он знал, как отдается Гайя тренировкам и службе, и если она оставалась в лагерь, то сил у нее могло после хватить только на ванну, а где уж там принимать императора… Его мозг был готов взорваться, и только билась в голове одна фраза, услышанная им от кого-то при появлении Гайи, и осознанная им, прочувствованная до мелочей: «Императорам не отказывают».

Он ловил взглядом ее глаза — хотел хотя бы взглядом попытаться передать свою любовь и сочувствие. Но его вниманием настойчиво пыталась завладеть немолодая пара — оба улыбчивые, полные, в белых одеждах, украшенные неимоверным количеством золота так, что марс подумал, что им и нельзя быть не такими дородными. Иначе просто рухнут под тяжестью навешанных украшений.

— Доблестный старший центурион! Марс! — женщина протянула к нему пухлые, белые, ухоженные руки, на каждом пальце которых красовались крупные кольца хорошей работы. — Милый мальчик! Мы ведь знали еще и твоего отца! Ну весь в него! Ах, ты, лапочка какой вырос! И девочку себе какую хорошенькую сумел найти! Давай, женись скорее, пока она не убежала! Да, милая моя Луцилла? Ты же у нас проворная?

Перейти на страницу:

Похожие книги