Невеста смерти

Откуда-то лезли и лезли в зал прекрасно вооруженные, но разномастно одетые воины, вступая в схватки со спекулаториями, стремящимися прежде всего вывести из зала гостей, парализованных ужасом. Кто-то из мужчин попытался тоже вступить в драку, используя то, что подвернулось под руку, вплоть до подносов и кратеров, но это даже не смогло хоть на сколько-то задержать наступающих — только раззадорило.

— Не сметь, — рявкнул командир отряда спекулаториев, оказавшись рядом с яростно метающим в нападающих апулийские яблоки довольно молодым, но уже начавшим полнеть мужчиной. — Отходи.

Лонгин прикрыл пылающего праведным гневом мужчину своим щитом, и вовремя — о край металлической окантовки щита ударилась стрела. Эта стрела, не причинившая вреда римлянам, оказалась последней для того, кто ее выпустил — Таранис сумел проследить, откуда они летят, и вот уже вражеский лучник вывалился откуда-то из-за драпировок, украшающих стену, переплетаясь с гирляндами живых цветов. В глазу мужчины торчала стрела с коротким древком — такими пользовался Таранис, изготавливая их сам тем способом, которому выучился еще в святилище.

Лонгин перебросил мужчину, которого прикрывал, одному из своих воинов:

— Выводи, — а сам вступил в бой с двумя нападавшими. — Да откуда же вы все ползете?

Он рявкнул в сердцах, даже не надеясь на ответ, но неожиданно его противник ответил.

— Будьте вы все прокляты! Душители свободы Рима!

— Чтооо? — зарычал Лонгин, вонзая меч ему в подбородок снизу и запоздало успевая подумать, что надо было взять его живым и хорошенько порасспросить, когда обстановка перестанет быть столь накаленной.

Оставшийся враг, как ни странно, не дрогнул, даже увидев, на какую жестокость способен этот воин с мечущими ярость глазами. Лонгин вглядывался в глаза своего противника — он был уже предупрежден, что поганцы чаще всего одурманены египетской дурью, придающей им сил и бесстрашия. Но этот был совершенно нормален — если говорить о его глазах, а не мозгах. Лонгин нанес удар в живот, и наклонился над упавшим:

— Кто послал?

Тот не ответил, отбросив меч и двумя руками держась за расползающиеся дымящиеся паром кишки.

— Говори. Тебя еще можно спасти, — наклонился ниже Лонгин.

— Себя спасай, — прохрипел раненый, мотая головой из стороны в сторону от нестерпимой боли. — Сейчас наши подтянутся, и все…

Он дрогнул и вытянулся на залитом кровью мраморе. Лонгин мысленно взмолился Беллоне, чтобы ребята Квинта успели бы на виллу — теперь уже не было сомнений, что там прятался второй отряд изменников, который должен был накатиться следующей волной на порядком обессиленных спекулаториев. И вот тогда они действительно могли бы не устоять — слишком много было здесь мирных граждан, и они не только отбивали атаки, но и выводили постепенно путающихся в подолах распустившихся стол женщин, пытающихся еще и сберечь прически, а следом выволакивали почтенных сенаторов и прочих гостей.

Октавиана его личная охрана и Дарий успели вывести в самом начале заварушки — Гайя проводила их глазами и вздохнула с облегчением.

Она радовалась, что с императором, когда дело заходило о вопросах безопасности, было легко — он доверял своей когорте и не спорил. Так и в этот вечер Гайя успела в очередной раз предупредить его, что опасность нападения сохраняется — и он улыбнулся ей:

— Как скажешь, очаровательный трибун. Тебе виднее.

— Благодарю, — почтительно склонила голову Гайя в соответствии с уставом, и приготовилась уйти.

— Скажи, трибун, — окликнул ее император. — А как получается, что дальше своего дворца я не могу чувствовать себя в безопасности?

— Трудно сказать однозначно, — ответила ему Гайя, бесстрашно глядя в глаза, умные и слегка усталые. — Но вот мне кажется, это участь любого правителя. Всегда будут недовольные.

— Возможно, ты и права… — пожал плечами Октавиан. — Хотя знаешь, иногда мне становится не по себе даже не от того, что вокруг бродят наемные убийцы, а от того, что спасает от них меня женщина.

— Это имеет значение? — в свою очередь пожала плечами Гайя.

— Знаешь, вряд ли. Раньше не был уверен, а теперь убедился.

Она отсалютовала ему, забыв, что стоит в нарядном вишневом одеянии, а в ее ушах мерцают серьги с такими же яркими рубинами.

И вот теперь Гайя рубилась рядом с Кэмом, потому что Рагнар, получив от нее приказ, уволок Марциала туда, куда показал ему Лонгин — его ребята успели уже зачистить некоторые помещения дома и выставить возле них охрану заново.

— Как они вошли? — крикнула Гайя Лонгину в тот момент, когда он поравнялся с ней. — Через канализацию?

— Ты не поверишь, нет! — хохотнул он зло и весело, нанося очередной удар поганцу, сунувшемуся было к Рагнару, закрывающему всем телом сенатора.