Невеста смерти

Трибун ничего не ответил ей — просто склонил голову и ушел. Гайя проводила его долгим взглядом, обдумывая тактику дальнейшего поведения с ним, и снова не заметила, как рядом окзался Кэм.

— Что ты здесь делаешь? Разве твое место сейчас не возле Марциала?

— С ним Рагнар. Ты так быстро ушла, что я испугался, — Кэм с высоты своего роста заглянул в ее тревожно потемневшие глаза, помолчал немного. — И знаешь, я все видел. Он не прав.

Гайя прикрыла ресницы в знак согласия, а Кэм нежно коснулся ее лица только кончиками пальцев, снова посмотрел в глаза:

— Хоть я и понимаю его. Ты такая красивая, Гайя, — он коснулся губами ее руки и ушел, оставив ее размышлять, что это было…

Кэм быстрым шагом преодолел дорожки сада и в несколько прыжков догнал уже на лестнице своего нового сослуживца — именно там где и хотел догнать, так, чтобы не увидела Гайя, гордость которой и так уже была язвлена поведением трибуна, хотя и вполне предсказуемым с точки зрения здравого смысла.

— Надо поговорить, — поравнялся Кэмиллус с Лонгином.

— Сейчас? — поднял бровь трибун, поднимая руку к фибуле плаща, чтобы сбросить его для драки.

— Утром на тренировке, — бросил Кэм и посмотрел так, что тот все понял и без лишних слов и сдержанно кивнул, чувствуя, что Кэм реально зол.

Перед дверями, возле которых застыл караул, мужчины расстались как ни в чем не бывало, и даже их товарищи не заметили ничего подозрительного, а то что глаза Кэма, поравнявшегося с ними, были жесткие и ледяные, ребята сочли вполне естественным для него.

На утро, в лагере, встретившись на тренировке, Кэм и Лонгин сразу же неспешно пошли навстречу друг другу с невозмутимым видом и встали в пару. Но через небольшое время ребята, тоже разбившиеся на пары и отрабатывающие удары с ножами и без, заметили неладное — огромный Кэм придавил к земле трибуна, лишь несколько дней как появившегося в когорте и уже успевшего добиться расположения большинства товарищей своей манерой вести рукопашую схватку. Они по очереди каждое утро пытались уложить на лопатки Лонгина, и по одному, и даже по трое, и им это не удавалось. А тут Кэм скрутил и прижал столь умелого бойца, хотя все прекрасно понимали, что только размеры здесь не могут играть принципиальную роль.

Кэм слегка сдавил горло Лонгина в локте и на ухо проговорил быстро, жестко и тихо, потому что уже видел обращенные к ним глаза ребят, готовых вмешаться:

— Гайя решает сама, с кем ей быть.

— И ты в числе удостоенных? — так же тихо, но хриплым от боли в сдавленном горле голосом поинтересовался Лонгин.

— Не зарывайся, — придавил его Кэм еще сильнее, едва удерживая контроль над своими движениями, чтобы ничего не повредить наглецу, но дать понять истинную расстановку сил.

Он и сам давно был бы счастлив не только украдкой поцеловать Гайю, но и подарить ей небывалое наслаждение, и был уверен, что сможет. Но что-то мешало ему переступить этот порог — прежде всего потрясающая гордость Гайи, ее желание делать выбор самой и восхищение ею как равным ему по мастерству воином. Кэм прекрасно помнил, как выгибалась и стонала в его руках главная жрица Изиды — и как он целовал ее, изображая неземную страсть, а сам холодно и отстраненно запоминал все, что она выбалтывала ему в экстазе. А здесь он сам, как мальчишка, трепетал при виде тоненькой и бесстрашной красавицы. Кэм действительно был зол на Лонгина — Гайя только начала приходить в себя, заново учиться радоваться жизни, а не только приносить себя в жертву спасению Рима. И вот все готово было рухнуть в Тартар.

— Думай головой, — прошептал он Лонгину, сжавшему в кулак траву, вырванную с корнми. — И не лезь в чужие дела.

Лонгин дернулся, стараясь вырваться из железных объятий, но Кэм добавил уже спокойнее:

— Остынь. Она воин, и относиться к ней надо соответсвенно, — а затем ослабил хватку и протянул руку, помогая трибуну встать.

Ребята вздохнули с облегчением и вернулись к своим схваткам, а Лонгин, отряхивая налипшую на тело пыль, поинтересовался:

— Где ты так освоил рукопашку?

— То тут, то там. Везде, где был, учился, — и улыбнулся такой улыбкой, что Лонгину стало понятно все, да и шрамы на теле Кэма под татуировками он тоже нащупал, невольно вспомнив и Гайины, тоже скрытые под нарисованными драконами.

Они продолжили спарринг, но уже более мирно, именно ради тренировки — Кэм не хотел больше привлекать ненужное внимание. Потому что даже в когорте спекулаториев люди оставались людьми, и невольные домыслы могли поползти и так или иначе опять же задеть Гайю.

* * *

— Доблестная матрона Гайя, — управлющий совершенно заговорился, увидев, что его молодая хозяйка стоит на руках возле колонны атриума, норовя свалиться в имплювий. — К тебе посетитель.

— Кто? — Гайя мягко перекувырнулась, вставая на пальцы босых ног, и выгнула спину, заставив управляющего отступить на шаг и откашляться.

— Эдил. Причем не нашего квартала, — удивленно пожал плечами управляющий. — И у нас водопровод в порядке. Я же знаю, как моя хозяйка ценит обилие чистой воды! И стараюсь угодить.