Невеста смерти

— Что ж, — веско произнес Август. — Вам удалось. Я доволен. И рад, что от начала и до конца посмотрел вас в действии. Теперь я уверен, что когорта спекулаториев не стала мертворожденным дитятей. Она нужна Империи. И каждый из вас Империи нужен. Марс, я разобрался с твоим делом, хоть ты и не просил меня об этом. Ты храбро сражался, когда твой отец допустил здесь, в Риме, политические ошибки. Но ты-то тут причем? Ты своей кровью смыл все его грехи. Так что дом на Квиринале возвращается тебе в полной сохранности. Повезло, там никто и не жил, но содержали в готовности, так как собирались принимать там наместника Египта. Гайя, тебе по праву присваивается следующее звание. Отныне ты старший центурион. А вот что касается вас, иноземные друзья…

Октавиан задумался, глядя на Тараниса и Рагнара, таких непохожих на римских воинов даже в нормальной одежде, щедро предоставленной друзьями — эти их длинные волосы, татуировки…

— Гайя, что скажешь? Уже на правах старшего центуриона ты берешь их к себе?

— Конечно!

— Вот сама и стриги, если захочешь, кожу с них снимай. А хочешь, можешь так и оставить. Авось на параде под шлем спрячут. А так, так вы же все равно лица закрываете… Все, забирай. А с Варинием вообще все ясно. Кроме его желания служить Сенату и народу римскому, как его отец. Есть такое желание?

Юноша энергично кивнул, не в силах справится с волнением.

— Отлично, — Октавиан уселся на трон, расправив тогу и зная, что уже через час слова о его мудрости и справедливости даже к бывшим врагам Рима, проявившим воинскую доблесть на благо Империи.

Они вышли на высокую лестницу, ведущую из дворца к подножию холма.

— Что приуныл, малыш? Жалеешь, что погорячился и попросился к нам? Можно еще успеть перевести тебя в легион поспокойнее, — поинтересовался префект.

— Нет, что ты! — взволновался юноша. — Это такая честь! Другое дело, что я не смогу…

— Научишься, — улыбнулась ободряюще ему Гайя.

— Научусь. Но мне еще надо подумать, где все вооружение и коня взять. Воин же сам себя должен вооружить. Еще и потому сразу так не попадают в хорошие когорты.

— Вот ты о чем, глупый! — искренне рассмеялась Гайя. — У меня там жалования накопилось… Даже казначей ругался. Так что могу облегчить и тебе и ему жизнь.

— А это удобно?! — переспросил ошарашенный Вариний.

— Конечно! А знаешь, кто мне мои первые доспехи подарил? — лукаво улыбнулась она.

— Неужели сам префект? — догадался Вариний по ее тону и взгляду.

Она кивнула.

— Ну, положим, тогда еще старший центурион… — заметил префект.

— Вот и традиция когорты родилась! — воскликнула Гайя, оборачиваясь к Марсу. — А тебя, Марс, поздравляю! Искренне! Ты и правда это заслужил!

Она протянула ему руку, и он пожал ее. И тут случилось непредвиденное — если бы не Таранис, то пошатнувшаяся и рухнувшая замертво Гайя скатилась бы со ступенек мраморной нескончаемой лестницы.

— Гайя, родная моя! — Марс подхватил драгоценную ношу из рук друга, уже никого не стесняясь.

Бледные, как мрамор лестницы, губы девушки дрогнули:

— Все пройдет. Все хорошо. Мне бы просто выспаться…

— Выспишься. Милая, выспишься у меня дома! Представляешь, дома, — он бормотал что-то нежное, покрывая поцелуями ее лицо. И вздрогнул от сжигающего ее жара…

— Рениту бы сюда, — вздохнул Таранис, тоже почувствовавший, что девушка горит в горячке.

— Сейчас отправлюсь ее искать. Как только Гайю пристрою.

— Марс, — одернул его префект. — Ты уверен? Дом есть дом, но все же лучше отвези ее в лагерь. Там Кезон посмотрит. Или хочешь, его тебе на дом отправлю?

— Нет, — решительно качнул головой Марс. — Именно к нему я и не хочу ее. Он ее чем-то успел обидеть…

— А кого не успел? — тихо усмехнулся Дарий. — Да тут многие осторожность проявляют только потому, чтоб Кезону тому в лапы не попасть.

— Странно, — вздохнул префект, понимая, что за всей этой безумной текучкой дел что-то он упустил, и решил присмотреться к Кезону поближе.

Октавиан не обманул — Марс нашел дом в идеальном состоянии. С Гайей на руках взбежал по ступенькам, по которым когда-то карабкался на четвереньках, сопровождаемый рабом-педагогом. Многочисленные домашние рабы почтительно кланялись, встречаясь ему на пути, и он узнавал среди них смутно знакомые лица.

Марс покинул семью в неполные семнадцать, таким, как сейчас был Вариний — но сам Марс чувствовал огромную разницу, каким был он и каким этот отважный мальчишка. Марс и в армию-то был отправлен буквально за ухо отцом, уставшим от его выходок и загулов с приятелями, сопровождавшихся бесконечными запросами. И вот, спустя восемь с лишним лет, он, закаленный в боях офицер элитной когорты Римской армии, появляется на родном пороге — и с умирающей девушкой на руках.

Рабыни, разглядев его ношу, тихо зашептались и запричитали:

— Надо же, такая красавица… А уже труп…

— К воронам! — рявкнул Марс. — Спальня готова?

— Да, господин. Молодой господин… — склонился в поклоне вилик, помнивший Марса еще с пеленок и удивляющийся сейчас тому, насколько изменилось выражение глаз у бесшабашного и всегда веселого сына прежнего хозяина.