Невеста смерти

– Ох, я сейчас же начну собирать сундук! – всплеснула руками Люси. – Что взять? И в чем ты поедешь? Надо срочно договориться со швеей, посмотреть, что можно пошить на те жалкие гроши, что у нас есть.

– Мама, доктор Мингониус сам позаботится, чтобы у меня в Праге была подходящая одежда. Этим займется его жена.

– А кто эта сопровождающая, о которой ты говорила?

– Женщина из Праги, одна из служанок жены доктора Мингониуса. Она приехала сюда с ним, чтобы следить за готовкой и домашним хозяйством в замке, пока доктор будет здесь.

– Вот и хорошо. Замечательно!

Маркета прикусила губу. Какая же лицемерка ее мать! Беспокоится о сопровождении, а сама столько раз оставляла ее наедине с голыми мужчинами в бане, которые постоянно норовили ущипнуть ее сквозь рубашку за мягкое место… Юная банщица носила воду и подкладывала в бочки раскаленные камни, а они нарочно громко хвалились своей мужской доблестью. Пьяные торговцы лошадьми, купцы и воры бесстыдно глазели на нее, когда она подносила им кружки с элем, и прихлебывали из ее рук, потому что их собственные усердно трудились под водой. Она считала удачей, когда на бочки ставились крышки, скрывавшие все, кроме потных плеч и распутных ухмылок.

И вот теперь мать беспокоится о том, кто поедет с ней в Прагу!

В конце концов пани Пихлерова договорилась встретиться с сопровождающей женщиной в замке и заранее обсудить все вопросы, связанные с путешествием Маркеты в Прагу.

Прошло совсем немного времени, и уже весь рынок гудел, обсуждая поразительную новость – одной из горожанок предстояло посетить двор короля Рудольфа! Мясник прислал в дом цирюльника бекон и ветчину, зеленщик – несколько плетеных корзинок с капустой и луком, сапожник порадовал Маркету парой новеньких туфель, а швея – обрадованная тем, что король, может быть, увидит ее работу, если хоть мельком взглянет на миленькую девушку, – вышитой искусно рубашкой и черной телогрейкой. Потом, подумав, она добавила еще и нижнюю юбку, отделанную кружевами, со своими инициалами по кайме.

– Покажи ее жене доктора Мингониуса. Может, ей захочется пошить себе что-то здесь, в Чески-Крумлове, – сказала швея, настойчиво вкладывая сверток Маркете в руки и крепко ее обнимая.

Соседи давали девушке лучшие украшения – разумеется, на время, – думая о том, как возрастет их ценность после того, как они попадут на глаза самому королю.

– Пообещай, что наденешь это перед его величеством, – говорили они.

Священник настоял на том, чтобы Маркета посетила специальную службу, на которой он благословит ее в путь. Все горожане заранее запасались продуктами, готовясь устроить пир в ее честь. Другие девушки смотрели на сверстницу с изумлением и восхищением, а некоторые даже с завистью – надо же, Перловица побывает в великом городе Праге!

И только Катарина смотрела на нее с дружеской любовью, смахивая слезы. Больше всего на свете несчастная дочь мельника хотела просто обнять лучшую подругу на прощание и пожелать ей счастливого пути.

Но даже во всей суете приготовлений Маркета не могла не думать о последнем перед отъездом кровопускании, исполнить которое надлежало ей самой.

* * *

Новое кресло, изготовленное из прочного красного дерева, доставили в замок еще до очередного кровопускания. Пан плотник уважительно поклонился доктору Мингониусу, когда два его сына внесли изделие во дворец.

– Сделали все так, как приказала слечна Маркета, – рассказал он. – Будь времени побольше, я положил бы еще слой масла, но нам не хотелось, чтобы принц испачкал одежду.

Задумчиво теребя верхнюю губу, Томас обошел кресло.

– Прекрасная задумка, – обронил он наконец. – И замечательное исполнение, герр плотник.

– Я в точности скопировал ее рисунок. Подлокотники расположил пошире, чтобы вам было легче ставить пиявок на бока пациенту. Теперь доступ к телу свободный со всех сторон. И сзади перекладины – можно к спине подступиться, – похвастался мастер.

– Я и подставку для ног вижу, – заметил врач. – Да, теперь мы можем спокойно ставить пиявок на внутреннюю сторону бедра, не боясь, что он лягнет нас, как только ослабнут путы.

– Как договаривались, доктор. Я лишь следовал вашему плану и указаниям Перловицы.

– Моему плану, – повторил медик, который лишь теперь понял, что девушка действовала от его имени. – Да, хорошо. Исполнение прекрасное – вы замечательный мастер. И, пожалуйста, верните мне рисунок, я хочу скопировать его при дворе.

Плотник уже поклонился и собрался уходить, когда Мингониус с улыбкой приставил палец к губам.

– Герр плотник, вы назвали фройляйн Маркету «Перловицей»…

Мебельщик растерянно заморгал.

– Я… ничего такого… без всяких таких мыслей, герр доктор. Ее в Чески-Крумлове все так называют.

Широкая улыбка Томаса смутила бедного плотника, и он растерянно опустил глаза, лишь теперь сообразив, как звучит это прозвище в ушах придворного врача. Если, конечно, он и в самом деле понял его не вполне пристойное значение.

– Тогда это останется между нами. Что же, подходящее прозвище для банщицы. – Мингониус усмехнулся и, подмигнув напоследок плотнику, отпустил его.