Невеста на уикэнд

Он молчал, и тогда я бросила на КГ взгляд искоса, чтобы понять, что он там еще замышляет. Шеф скрестил на груди руки и качал головой:

— Н-да-а, Вера, — произнес он глубокомысленно. — Не ожида-ал.

— Чего?

— Что ты, Вера, алкаш.

Я окинула его высокомерным взглядом и ответила:

— Я — женщина. А вот ты, Костик, — я нацелила на него палец, — негодяй и мерзавец. Загнал честную девушку шантажом в ловушку и радуешься. А у меня душа болит!

Мне стало жалко себя до слез. И пока я хлюпала носом, Колчановский снова сходил за вином. Но когда я потянулась за бутылкой, надавал мне по рукам.

— Жадина, — насупилась я.

— Я хочу догнать тебя, дорогая, — ответил шеф. — Глядишь, снова начнем понимать друг друга.

Не знаю, насколько он успел за мной, потому что я снова умчалась вперед, найдя золотой запас начальничьего бара, и взяла этот «Форт Нокс» без единого выстрела. Когда Костик нашел меня, я была уже совершенно раскрепощена и готова к свершениям. В какой-то момент музыка сменила кино, которое так никто из нас и не усвоил. И последнее, что я помнила — это как мы с шефом с упоением целуемся под какой-то забойный ритм. В общем, так или иначе, но конечного пункта в плане на вечер мы все-таки достигли. Смущения там точно уже не было.

Вспомнив всё это, я широко распахнула глаза и огляделась. В первую очередь посмотрела на то место, на котором спала, но следов второго тела рядом я не обнаружила. После осмотрела себя. На мне была надета мужская футболка, и я подняла настороженный взгляд на шефа.

— Секса не было, — сразу успокоил Колчановский. — Во-первых, я с трупами дел не имею, а во-вторых, ты меня взбесила. Вера, тебе совершенно нельзя пить. Это же женщина-напалм какая-то!

— А? — тупо спросила я, пытаясь усвоить информацию.

— Стакан на, — хмыкнул шеф и сунул мне в руку тару. — Там очень неплохое средство от похмелья. Пей и в ванную. Время идет.

— А во что я оденусь? — спросила я, запоздало чувствуя, как щеки заливает краска стыда.

— В то, что забрала из дома, — ответил Костик, направляясь на выход из гостевой комнаты.

— А я была дома? — искренне удивилась я.

— Была, дорогая, еще как была. И я с тобой. Логово у тебя миленькое.

— Почему логово? — не поняла я.

— Потому что ты — чудовище, мой маленький поросенок.

— Кто?

Из-за двери донеслось хрюканье и смешок. Я некоторое время пялилась вслед шефу широко распахнутыми глазами. Наконец, очнулась, выпила содержимое стакана и снова легла. Затем подтянула колени к груди, мечтая испариться на фиг, потому что было даже страшно спрашивать, что я вчера творила, если Колчановский придумал мне это сомнительно-милое прозвище.

— Я сказал — живо!

Голос шефа, похожий на удар хлыста, сорвал меня с места, и я убежала страдать в ванную. Однако зелье Колчановского и прохладная вода сделали свое дело, и смущение я загнала поглубже, чтобы не вызвать еще больших насмешек. А то, что мой начальник далеко не равнодушный сухарь, я уже знала точно. Потому вышла к нему с независимым видом, запахнувшись в шефов банный халат.

— В плечах не жмет? — он бросил на меня ироничный взгляд и кивнул в сторону кухни. — Завтракай и будем собираться.

— Кость, — все-таки смущенно позвала я — бравады хватило ненадолго. Он обернулся, и я продолжила, старательно глядя в сторону: — Я вот что подумала. А разве твой друг не знает, как ты живешь, с кем встречаешься? Он же рядом.

— Не рядом, — ответил Колчановский. — Он живет в Провансе, там же у него практика. Сюда с женой приезжает на годовщину свадьбы и на некоторые семейные праздники. В этом году приехал первый раз. Так что мы по срокам с нашей историей укладываемся.

— А общие друзья, родные…

— Общих друзей у нас почти нет, а его родные тоже живут заграницей, в Испании. Сюда Сашка с Люсей приезжают к ее родителям. — Я открыла рот, и Костик ответил раньше, чем я задала следующий вопрос: — А они — люди другого круга, и мы никак не пересекаемся. И живут в пригороде. — После подошел ко мне, развернул и легонько придал ускорение коленом под зад: — Давай-давай, поросеночек, шевели копытцами. Потом малюй пятачок, и мы выдвигаемся.

— У меня ноги! — возмутилась я.

— Очень даже хорошенькие ножки, — согласился шеф и вдруг глумливо осклабился: — И выше тоже всё замечательно. Ты мне свои достоинства вчера продемонстрировала очень доходчиво… когда начала при мне переодеваться. — Я снова округлила глаза, а мерзавец продолжил, неожиданно писклявым голосом, парадируя меня: — Если думаешь, что я буду смущаться, то выкуси. Бухгалтер я только по специальности, а вообще… — он покачнулся и, уперев одну руку в бок, задрал подбородок: — Я — тигрица, р-р-р.

— Боже, — я закатила глаза и устремилась на кухню под глумливый смех Колчановского.