Невеста на уикэнд

— Убил бы, — честно признался Костик. — Мне казалось, я сделал всё, чтобы ты не вздумала завести себе приятеля, запретил еще дома…

— Стой! — воскликнула я. — Когда такое было? Когда это ты запрещал? Ты же просто велел придержать коней… Ах ты ж пройдоха! — я округлила глаза, глядя на него со смесью восхищения и возмущения разом. — Так значит…

— Да-да, — важно кивнул шеф. — Когда я увидел тебя всю такую красивую, и ты сказала, что идешь на свидание, меня это разозлило. Мне не хотелось, чтобы ты с кем-то встречалась, и я придумал, как запретить тебе сделать это, не вызывая лишних подозрений. Не было подозрений?

— Не было, — усмехнулась я.

— Ну, вот. Я — молодец.

— Ты — самодовольный индюк, — я ткнула ему в грудь кулаком и закончила его любимой фразой: — Но одно другому не мешает.

— Верно, — хмыкнул Костя. — Ты тоже молодец.

— А что ты сказал Патрису, когда усадил меня в машину?

— Я сказал, что никто не встанет между мной и моей женщиной, — ответил шеф, глядя мне в глаза. — А потом, когда он протянул мне твое кольцо, я сказал, чтобы он оставил его себе, как компенсацию морального ущерба. Всё равно у тебя уже есть такое. Лучше подарю другое, какого у тебя еще нет.

— Не смей транжирить мою зарплату! — возмутилась я.

— Ты полцарствами соришь, — парировал Костик, — зачем тебе зарплата?

После многозначительно покивал и направился к дому, мурлыча себе под нос бравурный мотивчик. Я несколько секунд смотрела ему вслед, хлопая ресницами, наконец, опомнилась и бросилась следом:

— Константин Георгиевич, я протестую! Бухгалтер не может без зарплаты, он от этого чахнет!

— Вероника Андреевна, оформите свой протест документально и предоставьте мне на рассмотрение. Можете записаться на прием, возможно, я даже готов буду вас выслушать, если вы подойдете к делу со всей ответственностью.

Он скрылся за дверью, и я бросилась следом. Дом, казалось, обезлюдил. Его обитатели разошлись по своим комнатам, но это проскользнуло мимо сознания. Я влетела в нашу комнату следом за Костей, готовая продолжить борьбу за бухгалтерские нужды, но даже не вспомнила, что еще секунду назад горела боевым пылом. Стоило мне шагнуть за дверь, как я оказалась пойманной в силки, поджидавшего дичь охотника.

Сильные руки сомкнулись на моей талии, мгновение, и я взлетела вверх, подвластная чужой воле, и замерла, глядя в синие глаза сверху вниз. Дыхание вдруг стало прерывистым и частым, и сердце, замершее всего на миг, застучало быстро-быстро, словно и вправду пойманная птичка. Я запустила пальцы в светлые, спутанные ветром волосы, и склонилась к его лицу. Наши губы соприкоснулись, но ни Костя, ни я, не спешили закончить это единение поцелуем.

— Мой Каа, — прошептала я, и он ответил:

— Тигрик… по-моему, я тебя люблю.

— Я тебя, по-моему, тоже, — улыбнулась я.

— В этом стоит убедиться, как считаешь?

— Давно пора, — не стала я спорить.

И вселенная разлетелась на мириады осколков, оставляя нас в пустоте хаоса. Не осталось ни мыслей, ни сомнений, ни сожалений. Только он и я, и то, что рождалась между нами. Еще трепетное и хрупкое, неловкое в своих первых шагах, но оно уже заставляло кровь ускорять свой бег по венам, уже терзало жаром, не позволявшим вздохнуть полной грудью. Тем, что вело к надежде на то, что кроме сегодня, есть еще и завтра. К единению душ… и тел.

— Так значит вместе? — задохнувшись от поцелуя, спросила я.

— Мы отличная команда, — улыбнулся Костя. После шагнул к кровати, опустил меня на нее и навис сверху. Он несколько томительных мгновений скользил взглядом по моему лицу, а затем произнес: — Без тебя я уже не хочу. И не буду.

И снова прижался к моим губам, унося меня всё дальше от адвокатского дома, от Гардана и от реальности…

ГЛАВА 26

Дом, милый дом. Россия встретила нас суровым лицом девушки в форме на таможенном контроле. Она мазнула взглядом по мне, чуть задержала его на шефе и вздохнула.

— Чудесный день, не правда ли? — улыбнулся ей Костик.

Девушка снова посмотрела на него и вернула паспорт:

— Проходите.

— У вас очаровательная улыбка, — сказал Колчановский, и девушка, подняв брови, проводила нас недоуменным взглядом.

— Она не улыбалась, — заметила я.

— Но это не означает, что у нее не очаровательная улыбка, — хмыкнул Костя.

Я пощелкала пальцами у него перед носом:

— Ау, Каа, ты где?

— Где-то там, — шеф указал взглядом наверх, его улыбка стала еще шире.

— Воздушный змей? — уточнила я, и он легко рассмеялся.

Мы вернулись, но моя душа, как и душа Кости, всё еще парила где-то далеко — в солнечном Провансе. Губы то и дело кривила улыбка, свойственная безумцам и влюбленным, и взгляд бесконечное количество раз останавливался на том, к кому стремилось сердце, а после не мог оторваться от искрящейся синевы глаз мужчины, ставшего так быстро и незаметно самым важным, что было в моей жизни.