Невеста на уикэнд

Меня потряхивало. Я не могла собрать воедино ни одной мысли, потому что хаос продолжал править бал, и Минотавр, все-таки пробудившийся, ревел дурниной в моем сознании, уже не зная, в какую щель забиться. Я честно пыталась сдержать обещание и не накручивать себя, но терпение иссякло, еще час. И все-таки я продолжала бороться с собой, уговаривая разгулявшуюся фантазию успокоиться. Ну, ведь я и вправду не знала, что могло случиться между Колчановским и младшей Поляковой. Но в любом случае это было что-то серьезное, если его нежелание общаться с ней дошло то той степени, что он выбрал путь лжи, лишь бы не проиграть и не пойти на эту проклятую встречу.

Сколько версий, сколько предположений! И все сходятся в одной точке — торжество в глазах Алёны. Торжество надо мной. Вся эта ее ирония при взгляде на Костю, будто она заведомо знала о том, что он никуда от нее не денется, и яд издевки в вопросе о желании жениться. Все-таки пара? Да, скорей всего. Только кто и что из них сделал такого, что совместное местонахождение стало невозможным? И главное, чем закончится эта примирительная встреча? «Надеюсь, к утру вернемся», — так сказала она, и пусть он хотел показать мне, что ждать подвоха не стоит, но срок, назначенный шеф, миновал уже дважды. Выходит, права она… или?..

— Черт, — выругалась я, хватаясь за голову, — прекрати придумывать. Хватит.

Я достала свой телефон, лежавший безжизненным куском пластика в моей сумочке — я выключила его, как только мы вошли в здание аэропорта еще в России и с тех пор не включала. А теперь включила и впилась взглядом в экран, надеясь увидеть хоть что-то от контакта «Любимый», но так и не дождалась. Все сообщения, полученные мной, не имели к нему никакого отношения.

Как там говорила Сюзанна — героиня Елены Васильевой в фильме «Самая обаятельная и привлекательная»? У нас нет времени ждать милостей от природы. Взять их самим наша обязанность. Да, вроде так. И я сама набрала Костика. Сердце скакнуло к горлу, когда я услышала первый гудок. Я заставила себя выдохнуть и собраться с мыслями, чтобы говорить ровно и четко, без придыхания и дрожи в голосе. Однако все эти старания были напрасными — шеф не ответил. Серия гудков отзвучала в пустоте эфира и смолкла, усиливая мою агонию.

Я убрала телефон от уха и посмотрела на экран. После закрыла глаза и велела себе не паниковать. Всё хорошо, не происходит ничего такого, от чего я должна чувствовать себя женой, брошенной ради любовницы. Мы никто друг другу. НИКТО. Он мой шеф, я его бухгалтер. У нас договор и немного симпатии. Мы не в отношениях, и Костя ничего мне не обещал. Он не клялся мне в любви и верности. Чужие люди — ничего больше. Он вернется, когда освободится, и я не вправе требовать у него объяснений и обижаться. Свою работу я выполнила. На этом всё. Так должно быть, так правильно. Он сам по себе, я сама по себе. Да, именно так…

— Да что б тебя… — простонала я, снова посмотрев на телефон.

Между нами ничего нет, но есть день в Экс-ан-Провансе, есть закат в Марселе, есть утро в Гардане и огонь в его глазах. Есть наши поцелуи, которые не были предназначены для сторонних наблюдателей, есть ночи, когда я спала на его плече, и его просьба верить ему. Есть его слова, и мои мысли. Есть то, что начало зарождаться между нами, отчего его родители не усомнились в легенде, рассказанной им. И их опека тоже есть, как и желание не дать мне зациклиться на происходящем. Всё это есть, но мы по-прежнему чужие друг другу люди.

Я поджала губы и снова отключила телефон. После подошла к зеркалу и некоторое время рассматривала себя.

«Какая же ты красивая. Почему я не замечал этого раньше?»

Усмехнувшись, я провела указательным пальцем по щеке, добралась до уголка губ, и непроизвольный всхлип вырвался из горла.

«Как же ты мне нравишься…».

— Что ж так плохо-то? — прошептала я, глядя сквозь тонкую пленку слез в зеркало и видя там совсем другого человека. Мотнула головой, вдруг разозлившись, и ожесточенно стерла со щек ненужную влагу, ворча себе под нос: — Дура ты, Вера. Втюрилась в начальника и придумала себе красивую сказку. Он сейчас черт знает чем занимается, а ты слезы льешь. Просто отлично. Именно то, что надо. Доставай разум, стряхивай с него паутину и возвращайся к реализму.

Криво ухмыльнувшись своему отражению, я взялась за дело. А через полчаса, стараясь не привлекать к себе внимания, выбралась из дома. Поляковы сидели в гостиной и о чем-то негромко переговаривались, потому моего побега никто не обнаружил. Надев туфли, когда дверь за моей спиной закрылась, я зашагала к местечку, замеченному мной еще во время прогулки в день приезда. Тогда оно меня особо не заинтересовало, а сегодня, когда мы проходили мимо, я вспомнила о нем.