Невеста моего сына

Перед глазами темнеет, и только одна часть моего тела рада такому решению Александры. Член салютует ей, распрямляясь в полный рост. А она — клянусь, специально! — немного трется об него ягодицами.

Черт возьми, если со мной найти общий язык ей не по силам, то подход к этой дубине она нашла сразу же.

— И почему у тебя такие сложные отношения с нижним бельем, Александра?

От моих слов она вздрагивает всем телом.

Теперь понятно, почему тот парень возле аэропорта так жаждал ее затискать. Я бы поступил точно также.

Автобус останавливается у входа в здание стамбульского аэропорта, и я выпрыгиваю первым. Скидывая на ходу куртку, набрасывая ее на сгиб локтя, чтобы скрыть предательские реакции своего тела. А то турецкие пограничники решат, что я чересчур люблю их родину.

Глава 14. Саша

За пять часов стыковки между рейсами, в Стамбульском аэропорту имени Ататюрка, к нам должны присоединиться и другие члены экспедиции, но как обычно, все идет не по плану. И я рада, что могу помочь Зине со сборами «потеряшек».

Пока бегаю между гейтами, чтобы собрать опоздавших, Зина обзванивает тех, у кого включен роуминг. И хотя бы в это время мои мысли не заняты исключительно Одинцовым. Мужчиной, которой за каких-то неполных две недели перевернул мою жизнь с ног на голову.

И продолжает делать это каждую нашу встречу.

Вместо того, чтобы держаться в стороне, Одинцов только подначивает мое любопытство. Подкидывает все новые необъяснимые поступки, которые загоняют меня в тупик.

Зачем он вообще поцеловал меня в метро? Зачем бросился следом за мной из ресторана? Все оставшееся до перелета время я ломала голову над этими вопросами, но вот я уже в Турции, а по-прежнему не нашла ответов. А к прежним вопросам прибавились новые — зачем он дразнил меня в автобусе?

Я совершенно не понимаю его чувств и не знаю, что он думает обо мне. Но судя по том, как меняется выражение его лица при виде меня, единственное, что он испытывает ко мне, это ярость.

Ладно.

Еще эрекцию.

Я не была уверена в своих ощущениях в метро, но сегодня, в автобусе, гарантировано убедилась. Николай Одинцов еще не настолько стар, как мне думалось в нашу первую встречу. А Алена уже дважды зачем-то расписала при мне его постельные подвиги.

Черт возьми, я снова думаю не о том!

Хочется приложиться головой о колонну между выходами восемь и девять, где, по поручению Зины, вылавливаю заблудившегося путешественника из Индии, но меня останавливает только то, что если меня арестуют, ни в какую Африку я не улечу. Да и вряд ли даже сотрясение вытряхнет из моей головы Одинцова.

И мысли о нем без одежды.

Черт возьми, он мой без пяти минут женатый начальник и вдобавок отец моего парня, а мой ум занимает только его член! Это ненормально, Саша!

Я надеялась, может, в автобусе это не было реакцией именно на меня? Иди знай, чем они занимались с Аленой во время полета. У них медовый месяц, и может быть, у всех счастливых женихов всегда такое… Кхм, приподнятое настроение.

Я бы с радостью поверила в то, что Одинцова возбуждает его невеста, но до сих пор не забыла его пораженческое: «Хочу», которое он прошептал мне в метро.

«Очень хочу», если быть точной.

Может быть, поэтому он и злиться на меня? У него есть невеста, а тело подводит, хочет другую. Вполне весомая причина для ненависти, ведь я…

Девушка его сына.

Бывшая, наверное, но все же. Хотя мы с Адамом так и не поговорили до моего отъезда. Он так и не позвонил, а я не считала, что должна пытаться первой загладить недоразумения.

А может, и не хотела.

Ведь я ответила на неожиданный поцелуй Николая в метро.

Крышесносный, сильный и такой решительный поцелуй. И тесные, боже, до чего это были тесные и сильные объятия. Казалось, ребра хрустнут, когда он прижал меня к себе. Когда он коснулся моих губ, я забыла обо всем на свете. Растворилась во властном напоре, с которым он раздвинул мои губы языком. Он брал то, что хотел. С ним не могло быть иначе.

А потом он отшатнулся от меня, как будто понял, с кем он и где, развернулся и просто ушел. И самый невероятный поцелуй в моей жизни стал самым постыдным.

Я так никому и не призналась, что целовала его в метро. Просто не могла слова вымолвить. И сама поверить в не могла, что не оттолкнула, не осталась стоять с надменным выражением лица. Стоило ему меня коснуться, и я поплыла, как ледяная шапка под озоновой дырой. Как так?

Кристине сказала только, что поругалась с Адамом, она и то сразу стала уговаривать помириться. Ведь он такой богатый, внимательный, заботливый и прочая, прочая, прочая. Как рассказать, что теперь я и сама не знаю, чего хочу? И что она подумает обо мне, если, даже официально не расставшись с парнем, я уже целуюсь с его отцом?

Он отец моего парня, Господи! Ему тридцать восемь!

Но, кажется, даже возраст больше не пугает меня, как раньше.

— Уверена, Адам может спать спокойно, пока ты в Африке. Ведь за тобой в этой экспедиции присмотрит сам Николай Евгеньевич! — сказала мне перед полетом Зина, а я только криво улыбнулась, сжимая подлокотники кресла. — Ты побледнела. Не любишь летать?