Невеста моего брата

— Я сказала «переночуешь», а не переспишь со мной.

— Я не сплю с девушками, которые пьют. Это слишком дорого.

— Ты дурак.

На этих словах мы поцеловались. Это был наш третий поцелуй со времени нашего знакомства. С запахом шампанского. Которое пахнет не очень приятно.

— Почему ты закрываешь глаза, когда целуешь меня? — спросила Аннабель.

— Чтобы тебя видеть.

— Красиво.

Она сказала это таким тоном, которым только что обозвала меня дураком, и это означало одно и то же.

После того как она дала мне поцеловать свои драгоценные губы, я не мог отказать ей в третьем бокале шампанского. Я сам воспользовался этим и взял себе второй бокал. Что могло быть лучше, чем пить вместе с ней? Но так не думала стюардесса, которая начала искоса поглядывать на нас, решив, что я режиссер порнофильмов, пытающийся споить одну из своих будущих актрис.

— Вчера я заказала столик в Сирано, — рассказывала или признавалась Аннабель. — Он очень изысканный. Мы ходили туда в первый вечер с режиссером и директрисой фильма. Ты знаешь, что мне па это сказал Фабьен? Что он устал, что он хочет остаться в номере и заказать что-нибудь у обслуги. Когда он должен выходить со мной, он всегда уставший. Как только он ужинает с кем-то другим — он в отличной форме. Я ему сказала, что мне все это осточертело. А он мне заявил, что это кстати и что ему тоже все осточертело. Мы все высказали друг другу. Ты знаешь, что твой брат подлец?

— Ты должна была позвонить нам: мы с Софи ужинали в ресторане традиционной кухни. Ты когда-нибудь пробовала суп из речной рыбы?

Когда Аннабель успела заказать четвертый бокал, который сейчас поблескивал в ее скрещенных руках, а она то и дело подносила золотистую жидкость к своим губам? Я ничего не видел, ничего не слышал. Должно быть, я тоже начал пьянеть.

— Он мне сказал, что ему не нравится, как я трахаюсь. В моей среде это не обсуждается. Как они вульгарны, эти киношники!

— Перестань встречаться с актерами.

— Решено: я прекращаю встречаться с актерами. Твой брат был последним. Банда придурков. Ты знаешь, в чем он меня больше всего упрекал? В том, что я отказывалась трахаться раком!

Чтобы прокричать эти слова, она выбрала момент, когда стюардесса проходила мимо нас. Аннабель воспользовалась этим, чтобы потребовать пятый бокал.

— Я клянусь тебе, этот последний.

— Так было бы лучше, иначе в аэропорту тебя придется нести.

— Я отказываюсь трахаться раком вовсе не из-за моральных принципов.

— Да, а тогда почему…

— Это нормальная поза, многие люди ее используют.

— Да, все.

— Просто, когда я была маленькой, мне сделали операцию на спине, у меня остались шрамы, я бы не хотела, чтобы мой любимый их видел.

— Вам просто надо было выключать свет.

— Даже в темноте это меня смущает. Это в моей голове.

— Чего только нет в твоей голове!

Она не успела снова обозвать меня дураком, так как внезапно заснула у меня на плече, пролив остатки своего шампанского мне на брюки.

* * *

Я отвез ее к ней домой на такси и вернулся на улицу Рей. Мы договаривались отужинать вместе, но я уже привык к переменам ее настроения и к ее постоянной занятости и не очень-то верил в реализацию этого замысла. До конца своих дней я готов был довольствоваться воспоминанием о том, как она положила мне голову на плечо в самолете Будапешт — Париж. Добавленное к поцелую возле станции метро «Рим» и к поцелую в Венгрии, оно образовывало тройку, троицу, которая казалась мне достаточным предсмертным причащением, чтобы сойти в могилу спокойным и уверенным шагом, и неважно когда. Я уже вышел из того возраста, когда верят в существование времени, слишком часто оно мне доказывало обратное. Какая разница между тройкой и троицей? — как-то спросил Саверио. Тройка — языческая, троица — христианская. Моя история с Аннабель была и тем и другим. Я хотел, чтобы она меня любила, а она меня распинала. Она позвонила мне в 21:00. Что я делал? Выбрал ли я ресторан? Заказал ли столик? Я сказал, что мы перекусим в «Веплере».

— В ста метрах от меня, молодец. Потом ты приведешь меня домой, и мне придется с тобой переспать.

— Признаю, что мне это приходило в голову. Я этого жду уже пять месяцев.

— Я тебя не ждала.

— В таком случае не надо было мне звонить.

Она тяжело вздохнула, как будто жизнь, особенно интимная ее сторона, была слишком сложна для нее.

— У меня похмелье, и я не хочу есть.

— Ты хочешь, чтобы мы увиделись завтра?

— Нет, я не хочу оставаться одна.

— Позови подругу.

— Ты и есть подруга. Приезжай. Я тебя жду.

Я положил трубку. И поклялся больше не звонить и не видеть Аннабель. Но несколько минут спустя уже был за дверями своей квартиры, с зажатыми в руке ключами от машины. Я победоносно рассекал теплый весенний вечер. На красном сигнале светофора я позвонил торговке сырами. Автоответчик. Наверное, она ужинала с Фабьеном в «Арани Кавьяр» или в «Ремиз», двух лучших ресторанах Будапешта, о которых он мне рассказывал. Или только собиралась на ужин. Я объявил, что бросаю ее, потому что люблю другую женщину. Мне не терпелось поговорить с кем-нибудь о моем романе с Аннабель, который пока еще даже не начался.