Невеста младшего брата (СИ)

Судорожно сглотнув, как под гипнозом, приоткрываю рот. К губам прикасается шероховатая створка раковины. На язык вытекает немного лимонного сока. Срабатывают вкусовые рецепторы. Скривившись, поспешно всасываю устрицу. Вкус и вправду солоноватый, как у морской воды. Мякоть скользкая. Моллюск большой. Выплюнуть его обратно в раковину не получается, потому как Макс Андреевич, будь он неладен, приказным тоном не даёт мне этого сделать.

— Глотай!

И я послушно сглатываю, запивая рвотный рефлекс остатками лимонного сока.

Спустя секунду прихожу в себя.

— Умница. Как ощущения? — Едва различимая улыбка заставляет уголки порочных губ приподняться.

— Хочется вас прибить, — ворчу я, брезгливо вытирая рот сомкнутыми пальцами.

— Ещё одну?

— Только через ваш труп, Максим Андреевич.

— Мне кажется, что ты их вскоре полюбишь, — заверяет, приступая неторопливо расстегивать пуговицы на моей рубашке.

Глава 32

Ива

— Что вы делаете? — судорожно выдыхаю, обхватывая ладонями широкие запястья мужчины. Пытаюсь ему помешать раздеть себя.

— Убери руки. — Его голос звучит уверенно и твердо, но в этот раз я не слушаюсь Пожарского. Не хочу трахаться с ним на стуле. Я не готова ко второму раунду. Не желаю, чтобы он воспринимал меня как девочку для постельных утех. Только что это изменит? Моё «не хочу»…

Он не мой мужчина. Я не его любимая женщина. И у нас всего одна ночь. Ночь по его собственной прихоти.

— Кто она? — задаю вопрос и бью прямо в цель.

— Она? — Его пальцы застывают, вытащив очередную пуговицу из петли. — О ком ты спрашиваешь?

— О вашем «пройденном уроке», — поясняю я, ощущая, как по венам ударил адреналин, вселяя смелость, которой и в помине нет. — А точнее, о вашей бывшей девушке, что, по всей вероятности, разбила вам сердце. Поэтому вы ведете себя как мудак? Словно в мире не существует достойных женщин. И вам плевать на таких, как я, на нормальные человеческие отношения…

— Ива… — Сцепив плотно челюсти, Андреевич отводит взгляд в сторону, явно не желая делиться со мной подробностями из своей прошлой жизни.

Понимаю, что не должна туда лезть, что это слишком личное, но желание узнать его поближе не оставляет мне выбора.

— Вы сами разрешили залезть вам в душу, — перебиваю его, — так не нарушайте данное вами слово.

— Это что-то изменит лично для тебя? — спрашивает зажатым горлом, а затем натужно втягивает ноздрями воздух, словно ему кислорода мало в этой огромной просторной гостиной.

Осознание того, что Пожарский всем нутром напряжен, приходит спустя секунду.

Мне отчего-то хочется его пожалеть.

Подняв руку, касаюсь кончиками пальцев колючей мужской щеки и нерешительно провожу по ней до подбородка.

— Хочу увидеть вас настоящего.

Сглатываю, замечая, как дергается его кадык.

Еще один шумный вздох вынуждает меня напрячься.

— А сейчас я по-твоему какой? Ненастоящий? — спросив это, Пожарский впивается в мои глаза тяжелым, задумчивым взглядом. Я тут же одергиваю руку от его хмурого лица, будто от раскаленной подошвы утюга.

— Я вас не знаю, — выдаю чуть севшим от волнения голосом. — Не знаю, каким вы были до того, как вам сломали сердце.

Отпустив рубашку, что на мне, Пожарский молча берет меня за талию, приподнимает с колен, вынуждая встать. Затем сам поднимается со стула и уходит к бару. Наполнив стакан порцией виски, осушает его до дна.

Устремленные на меня глаза прожигают чернотой насквозь.

Моя кожа под его взглядом покрывается инеем. Стягивается до неприятных покалывающих ощущений.

— Я был точно таким же, как сейчас с тобой. Ты не могла не заметить изменений во мне. Впервые за долгое время я смог расслабиться рядом с незнакомой девушкой, — выдает Пожарский, опираясь задницей на стойку бара. — Мою бывшую невесту звали Катя. Это было давно. Как будто в прошлой жизни… Милая девочка. Весёлая. Умная. Возможно, даже чем-то похожая на тебя. Скорее характером, чем внешностью. В двадцать пять я решил создать семью. Много пахал для этого. Но моё предложение отвергли. Видишь ли, Ива, в жизни человека, независимо от его желаний, может наступить такой момент, после которого невозможно оставаться собой. Порой мы вынуждены носить броню и надевать маски…

— После неё вы влюблялись? Хотя бы раз?

— Нет.

— Ни капельки?

— Абсолютно.

— А если бы встретили ту, которая оценила бы вас по достоинству? Не за деньги, которыми вы можете оплатить любые чувства. Даже самые лживые?

— Больше я не намерен влюбляться. Ты хотела правды? Хотела узнать меня настоящего? Правда, малыш, в том, что душа моя черная, как тёмный лес. Там я прячу всё, чем не хотел бы делиться с другими. И лучше тебе туда не лезть. Ты чистая девочка. Неопытная. Наивная. Не нужна тебе эта грязь…

— Какая грязь? — не понимаю, о чём он.

— От которой стоит тебя уберечь.

Я стою на месте как вкопанная. Едва дышу. Грудь разбивают частые удары сердца.

О чём он? Что там у него за грязь такая в душе после Кати? Почему не хочет рассказывать? Больно ему? Да?

Неужели не понимает, что мне тоже больно, что неосознанно он влюбляет в себя и не даёт мне права сблизиться с ним?

Голый секс — только и всего. Большего я не достойна.