Невеста мастера

— На сто процентов! Корабли — это хорошо и, наверное, тебе это интересно, — ты ведь из семьи судовладельцев, и не последнего десятка, но вот эти рисунки, дорогая, они очаровательны!

Констанс нахмурилась, не вполне понимая, чем так восхищается Элспет.

— Вы имеете в виду рисунки Лахайна?

— Людей, жителей Лахайна! Это несколько иное. — Элспет снова начала перелистывать альбом. — Эти детишки — херувимчики, эти парни на каноэ. И эта вот старушка — смотри, сколько чувства, любви в ее таком прекрасном, морщинистом лице! Кто это?

Уставившись на портрет, Констанс снова нахмурилась и потерла виски. Она вроде совсем уж вспомнила что-то важное, но потом это куда-то ушло.

— Я… я не уверена. Может быть, жрица…

— Твои рисунки — это настоящая повесть о жизни твоего острова. Констанс, я найду тебе издателя, согласна?

— Издателя? — Она не могла скрыть удивления. — А зачем?

— Во-первых, потому что эти рисунки интересны сами по себе, а во-вторых, потому что интерес к Сандвичевым островам не стал меньше с тех пор, как тридцать лет назад там появились первые миссионеры. Так что аудитория для такой публикации будет и, хотя я не имею в виду, что ты на этом озолотишься, все-таки шанс получить определенную сумму денег у тебя будет, почему бы не сочетать приятное с полезным?

У Констанс даже голова закружилась от такого безудержного энтузиазма своей подруги.

— Не знаю, что и сказать…

— Скажи «да», и я сделаю все остальное. Мистер Эванс с Вашингтон-стрит — отличный печатник и все сделает как надо. Прежде всего, надо обратиться к нему.

— Ну, как же я могу сказать «нет»? — спросила Констанс.

Добывать деньги тем, что она больше всего любит, — разве это плохо? Не надо будет брать их со счета Мак-Кинов или ждать, пока Алекс исполнит свое обещание заплатить ей за билет.

— Вы такая добрая! — сказала она, благодарно улыбаясь. — Как же я могу вас отблагодарить!

— Главное — не терять времени и не разбрасываться, — деловито отозвалась Элспет, завязывая ленточки альбома. — Твой талант слишком уникален, чтобы тратить его только на изображение кораблей.

— Я очень хотела написать «Одиссея», — объяснила Констанс, отходя снова к камину. — Корабли ЛохленаМак-Кина — это настоящие произведения искусства.

Элспет сразу навострила уши.

— Мак-Кина ты сказала?

— Да, я знаю, наверное, неразумно для меня, из семьи Латэмов, иметь дело с кем-то из Мак-Кинов. Хотелось бы знать, что же там на самом деле случилось?..

— Ой, да зачем ворошить эти старые слухи?

— А все-таки?

— Нет, нет. Это было все так давно…

— Ну, пожалуйста, Элспет! — Констанс присела рядом с ней; что-то властно подсказывало ей: «Не отступай!» — Я же знаю только какие-то отрывки этой истории, а мне нужно знать все.

— Все началось с каких-то деловых споров — я так полагаю, — сказала Элспет задумчиво. — Надо сказать, их компания «Латэм, Мак-Кин и К0» тогда процветала… Энок — отец мистера Мак-Кина — был корабел, а твой дедушка — коммерсант, и все, чего они касались, сразу превращалось в золото…

— Так что же вызвало такой разлад?

— Вот этого-то никто и не знает. Но как только они рассорились, то уж сразу насмерть. Старый Энок разорился напрочь — без денежек твоего деда, и после этого…

— Я знаю — самоубийство.

— Да, страшная штука. Детей было жалко, особенно Дайлана; он и маму потерял так рано. — Элспет печально покачала головой. Да и вообще жалко — компания такие корабли строила — загляденье. Да вот я тебе сейчас покажу…

Элспет подошла к этажерке, подтащила большую стопку книг, лестницу и, забравшись на нее, достала с самого верха старый том «Альманах кораблестроителя». Перелистала его, пока не нашла гравюру с изображением спуска на воду какого-то корабля.

— Ну, видишь? — спросила она, показывая на групповой портрет, — несколько человек на палубе изящного пакетбота.

Констанс взяла альманах и стала вглядываться. Вдруг она ахнула:

— Мой отец! И Алекс! Владельцы «Сильвера Крест», — Александр и Джеймс Латэмы, — медленно читала она, — а также мистер и миссис Мак-Кин с сыном Лохленом.

Она улыбнулась при виде улыбающегося мальчишки в коротких бриджах и соломенной панамке, который с гордым выражением лица стоял рядом с родителями. Совершенно непохож на нынешнего Лока — этакий беззаботный сорванец…

Констанс подавила вздох. И что это она так на него тогда набросилась? Правда, он был такой самоуверенный — этакий неотразимый мужчина. И как это ему могло в голову прийти, что несколько поцелуев, и она, готово, влюбилась, вот еще! Ну да, она слегка забылась, но это не дает ему права думать о ней, как о… Нужно ей очень с ним связываться — подумаешь, строит из себя…

Ее взгляд остановился на улыбающемся мальчишке в альманахе, и она почувствовала к нему жалость. Действительно, видно немало ему пришлось пережить, пока он стал таким — Железным Маком. Она сама знала, каково это — потерять обоих родителей. Она потрогала изображение матери Лока — молодой, приятной блондинки с каким-то торжественным выражением лица, и вдруг, пораженная, выдохнула:

— Боже мой! — Это была та же самая женщина, чей портрет был на крышке ее медальона!