Невеста маркиза

– Ноуланд, есть ли какие-то особые причины, по которым я тебе понадобился?

На секунду Ноуланд замер, потом вздохнул:

– Да. Я узнал подробности о вчерашней катастрофе и просто не мог не поделиться ими с кем-нибудь. Оказывается, пожар начался в одной из спален, когда на пол случайно сбросили лампу. Те, кто находился в комнате, не сразу это заметили и…

– Как они могли не заметить пожар? – прервала Ноуланда Эммалина.

Да, полная наивность. Тристан напомнил себе, что надо будет просветить сестру, но сделать это по возможности аккуратно. От Ноуланда, будь он проклят, никакой пользы не было: он просто застыл на месте, дергая себя за воротник и уставившись на стеклянный потолок оранжереи.

– Те люди были заняты другим, Эмми, – подсказала Симона с диванчика. – Обычно в этом случае говорят «были ослеплены страстью».

Глаза Эммалины округлились.

– О! – тихо прошептала она, сосредоточенно двигая кисточкой по холсту. – Я этого не знала.

Ситуация быстро начала переходить в разряд неловких, и Симона решила не доводить дело до полного конфуза.

– Конечно же, знала, Эмми; просто тебя настолько увлекла живопись, что все остальное теперь представляется чужим и туманным. Со мной это случается постоянно… по другим поводам. Так что вы рассказывали, лорд Ноуланд?

Пока Тристан безмолвно благодарил Симону за ее доброту и находчивость, Ноуланд пытался собраться с мыслями. Наконец он начал увлеченно рассказывать:

– Огонь быстро вышел из-под контроля и начал распространяться. В результате мы имеем трех погибших и двадцать раненых, из которых двое вряд ли поправятся.

– Как это ужасно! – Эммалина печально вздохнула.

– Согласен, – заметил Тристан, – но все могло обернуться еще гораздо хуже.

– Верно! – поддержал его Ноуланд. – Если бы это случилось, нам всем пришлось бы убирать бальные туфли до конца сезона, а так празднества остановлены только на две недели – время для того, чтобы отдать дань уважения и все такое. Потом охота снова возобновится, и мы…

– Наверное, две недели все-таки лучше, чем ничего. – Симона вздохнула, и Ноуланд впервые за это утро повернулся, чтобы посмотреть на нее:

– Вас не радует перспектива парадных приемов?

– Я очень плохо переношу скуку, лорд Ноуланд.

Эммалина прекратила размахивать кистью и выглянула из-за края холста.

– Наверное, ты уже достигла предела, позируя мне все утро, верно?

– Мне не скучно, – улыбнулась Симона, – но я была бы рада, если бы мне разрешили встать и походить по комнате, пока я еще не разучилась это делать.

Эмми посмотрела на Тристана.

– Может, мы закончим на сегодня? – робко спросила она. Тристан перевел взгляд на полотно и сразу понял, что работа почти не продвинулась. Но в отсутствии у Эм творческой скорости были свои преимущества.

– Пожалуй, при условии, что наша гостья согласится снова позировать завтра утром.

– Я согласна! – тут же откликнулась Симона.

– Тогда на сегодня все! – объявила Эммалина и стала полоскать кисточку в жестяной банке. – Может, вы хотите чего-нибудь поесть: я могу поговорить с кухаркой насчет хлеба с абрикосовым вареньем.

Глядя, как Симона медленно потягивается, расправляя спину, Тристан пожал плечами.

– Никогда не отказываюсь, если мне предлагают сладкое.

– Тогда я посмотрю, что можно сделать, – пообещала Эммалина, и тут же Ноуланд стремительно ринулся к ней.

– Позвольте мне взять банку с краской, леди Эммалина! Тристан оглянулся и увидел, что Ноуланд отнимает у его сестры жестянку, а та бурно протестует:

– Это не краска, лорд Ноуланд, это скипидар, и он испортит вам костюм, если вы будете неосторожны.

Вместе они направились к дверям, ведущим в дом; при этом Ноуланд не переставал трещать:

– Я с радостью пожертвую ради вас всем моим гардеробом, леди Эммалина, и никакая жертва не покажется мне слишком большой!

– Надеюсь, он будет осторожен, – сказала Симона со смехом и встала с дивана. – Мне не хочется увидеть Ноуланда голым.

– Никому из нас не хочется.

– Не знаю, не знаю. По-моему, ваш друг заинтересовался Эмми.

– Значит, мне надо позаботиться, чтобы она пока больше выезжала.

– Разве он вам не нравится?

– Ноуланд достаточно мил и из хорошей семьи, – объяснил Тристан, глядя, как Симона неспешно идет к нему, и гадая, насколько стремительно можно будет вести ее обольщение. – Но он не кажется мне тем человеком, который заставит сердечко Эм биться быстрее.

– Не могу не заметить, лорд Локвуд, – проговорила Симона негромко, останавливаясь перед ним и чуть запрокидывая голову, – что ваше чрезмерное увлечение ускоренным биением и трепетанием сердец слегка удивляет.

Тристан вздохнул. Разумеется, Симона права, и его сердце не единственный орган, на который она воздействует столь заметно. Он тут же поменял позу, чтобы не демонстрировать свое растущее напряжение, а затем шагнул ближе и положил руки ей на талию.

– Мне нравится это ощущение, а вам?

Ее глаза озорно вспыхнули, уголки губ приподнялись. Подняв руку, Симона начала играть с верхней пуговицей его сюртука.

– Это довольно приятно.

– И все?