Невеста из ниоткуда

– А я знаю медвежью вису! – облизав губы, неожиданно промолвил Харальд. – Хотите прочту?

– Конечно, читай! – Бьорн обрадованно закивал. – Что ж ты молчишь-то? Кабы я такую вису знал, я бы…

– Велунд пришел! – глядя прямо в глаза приближающемуся грозному зверю, выкрикнул – словно метнул секиру – Харальд.

И продолжал уже дальше, нараспев, все более уверенно и громко:

Велунд пришел,
стрелок зоркоглазый,
из дальних мест
с охоты вернулся;
Мясо зажарить
медвежье хотел он;
горела, как хворост,
сосна сухая, —
высушил Велунду
ветер дрова…

Медведица остановилась, видать, задумалась – что тут такое происходит-то?

– Мясо зажарить медвежье хотел он! – напомнил юный скальд. – Иди, мать медведей, ступай, куда шла!

– Уох!!! – Кто-то громко и раскатисто крикнул как раз там, где резвились в кустах медвежата.

Услыхав крик, медведица повернулась и быстро побежала обратно.

– Х-у-у-у! – Бьорн шумно перевел дух. – А ведь помогла твоя виса, Харальд! Вот что значит – скальд.

Харальд от похвалы порозовел и смущенно опустил голову:

– Да ладно, чего уж… Тот, кто кричал, тоже немало для нас сделал.

– Интересно, кто это?

– А вон, – показала рукой Женька. – Не он ли к нам идет?

Из лесу показался незнакомец лет тридцати – смуглый, коренастый, сильный. Черная бородка, усы, черные сияющие глаза – не очень-то он походил на вятича. Впрочем, одет как славянин – длинная подпоясанная рубаха, узкие – лесные – штаны, постолы. Голову прикрывала кожаная шапка-мурмолка, на поясе висел изрядных размеров нож.

– Кто ты, мил человек? – на правах старшей по званию поинтересовалась княжна. – Какого племени-рода?

– Я – Каргел-мерянин, бродячий охотник. – Путник вежливо поклонился. – Меня знают в дальних лесных деревнях.

– Понятно. А мы…

– Я ведаю, кто вы, великая княжна, – еще ниже склонился в поклоне Каргел. – И рад услужить. Что, небось, в горле пересохло? Вот… – сняв с плеча котомку, он вытащил оттуда баклажку. – Испейте-ка моего медку!

– Сначала – я! – Харальд протянул руку. – Вдруг, да мед этот отравлен?

Женька не прекословила, понимала – варяг все делал как надо. А вот Бьорн хмыкнул:

– Да кому в этой чаще надобно нас травить?

– Вкусно. – Сделав пару глотков, скальд вытер губы ладонью и передал флягу Бьорну. – Попробуй.

– Этак вы все выхлебаете, – улыбнулась княжна. – Дайте-ка.

Мерянский мед оказался вкусным, сладким, с какими-то пряными травами и весьма хмельным. У княжны даже голова закружилась, словно после стакана водки. Все вокруг: белоствольные березки, малинник, зеленеющий вдали луг – сделалось каким-то невообразимо красивым, ярким, как в фотошопе, потом и вообще – поплыло…

А после шибануло в нос медом! Сильно! Словно кто-то кормил насильно, обмазывал…

Так ведь и обмазывали!

Женька в ужасе распахнула глаза. Зачем?! Дернулась, пытаясь встать или хотя бы поднять руку – куда там. Спина прочно притулилась к толстому стволу дерева, ноги вытянуты в траву, руки… руки связаны накрепко! Кругом мухи жужжат, лицо и шея – в липкой медовой жиже, а перед глазами, с крынками в руках, посмеивающиеся вражины… Довмысл со Стемидом. Ого! Явились, не запылились, сволочи!

– Ну, здрасьте, – пришла в себя Женька. – Наше вам с кисточкой. И что это вы меня медом мажете?

– А чтоб жизнь твоя слаще казалась! – Варяг, выпрямившись, захохотал в голос.

А сообщник его поганый, Довмысл, тут же поправил:

– Не жизнь, Стемиде, а смерть.

– Медведицу на меня направить хотите? – живо сообразила княжна. – А вдруг да не сожрет, просто оближет?

– Оближет? – Наклонившись к брошенной рядом, в траву, котомке, Стемид вытащил оттуда странный железный предмет, сильно напоминавший «цапалку» для сбора ягод «на сдачу» – только зубцы были куда как массивнее и острее… словно медвежьи когти!

– Та-ак… – Пленница закусила губу. – Вот, значит, как старосту…

Довмысл расхохотался, дребезжаще-противно и мерзко:

– Гуще мажь, Стемиде… Вот – и здесь.

Сильная рука рванула ворот туники, обнажив грудь.

– Ох, какие…

Глумясь, Стемид потрогал соски сладкими, липкими от меда пальцами, прищурился:

– Может, нам, Довмысле, ее… того…

– Ране надо было об том думати! Сейчас уж – обмазали… да и некогда. Ну, хватит уже… Сейчас ей – по горлу, да пойдем. Наконец долеталась, птичка…

Довмысл взял в руки железную «медвежью лапу», примерился…

– Постойте! – рванулась княжна. – Сами-то знаете – зачем вам моя смерть?

– А затем, чтоб нам под тобой не ходити, – расхохотался Стемид. – Мы про тебя слишком много знаем. Ты – про нас.

– То так, – согласно кивнув, Женька презрительно хмыкнула. – Не думала я, что вы такие дурни.

– Это почему же дурни? – обиженно переглянулись злодеи.

– Потому что могли бы как люди жить, в Киеве, в чести и при богатстве. Но если вам так нравится шастать по здешним лесам… иль вы к хазарам податься надумали? Так Святослав-князь их обязательно разгромит, попомните мои слова.

– Нам плевать на хазар!

– А на себя? Вижу – тоже. Ой, дурни вы, дурни.

– Пообзывайся еще! Друже, давай-ко, я… может, половчее управлюсь.