Невеста была в красном

— Обещаешь выслушать меня до конца, прежде чем выносить приговор? — попросил он.

Случайно или не случайно, но Энди произнес примерно то же самое: «Если только ты позволишь, я объясню, что не так уж и виноват».

Холод подкрался к сердцу.

— Хорошо, давай. Скажи мне все.

Ланг сделал глубокий вдох, не решаясь начать.

— Дело в том… — Он запнулся, потом попробовал снова: — Когда мы встретились… — Опять молчание.

— Послушай, — не выдержала Оливия. — Почему бы нам не закрыть тему и разойтись по домам?

— Ты не хочешь знать, о чем я собираюсь рассказать?

— Наверное, я догадываюсь, о чем может пойти речь, — с невеселым смехом откликнулась Оливия.

— Ты догадалась? Не могу понять как.

— У меня нюх на кое-какие вещи, приобретенный опытным путем. Или называй это цинизмом.

— Не думаю, что ты настолько цинична, хотя изо всех сил заставляешь меня поверить в это.

Оливия потеряла терпение:

— А я не думаю, что ты хорошо меня знаешь!

— Ладно, — тут же отступил Ланг. — Ты права. Значит, я должен поверить, что ты цинична, бесчувственна, жестока…

— Беспощадна и не прощаю обид, — закончила Оливия. — Наконец-то ты это понял.

— Мне бы не хотелось слышать «не прощаю обид», — с горькой улыбкой заметил он.

— Но это именно так. Я никогда никому не даю второго шанса. Ну что ж, раз мы все выяснили, в чем ты хотел признаться? Похоже, дело как раз из разряда «не прощаю обид».

— Ты можешь расценить это именно так.

Беспокойство Оливии возросло.

— Ну ладно. Я слушаю тебя.

— Когда мы встретились в клинике… Обычно я веду прием в другом кабинете. Но мой друг, тоже врач, отравился и взял отгул. Персонала не хватало, поэтому меня попросили заменить его.

— А что в этом плохого? — спросила она.

— Представь, он вышел на работу на следующий день. Я пытался уговорить его отлежаться, но он решил проявить героизм и не прислушался к моему совету. — Ланг вздохнул и пробормотал: — Кошмар…

— О чем ты? — Девушка ничего не понимала.

— Когда пришел повидать тебя на следующий день, я уже был в отпуске, и, если быть откровенным до конца, ты даже не являлась моей пациенткой.

Оливия уставилась на него:

— Ты хочешь сказать…

— Да, я солгал тебе, — кивнул Ланг. — Я просто хотел снова увидеть тебя.

Их взгляды встретились, и у Оливии перехватило дыхание. Ланг смотрел на нее с невинным выражением лица, за которым скрывалось нечто далеко не невинное.

— По-моему, ты перебарщиваешь, — сухо бросила она.

— Ничуть! Использовав в качестве предлога свою профессию, я получил доступ к твоему телу.

— К моему телу? — недоверчиво переспросила она. — О боже… Ах да, теперь вспоминаю. Ты ведь осматривал мою руку. Безобразие!

— Больше, чем твою руку, — поправил он. — Если ты сообщишь об этом моему начальству, я даже не смогу оправдаться.

— А если я решу расквитаться с тобой сама?

— Это будет как раз то, что я заслужил, — ответил он.

— Тогда мы не скоро отсюда уйдем, — предупредила Оливия.

— Вот как? Пожалуйста, продолжай.

— Прежде всего, ты бесчестный и подлый негодяй… — Она пожаловалась: — В голову не приходят никакие ругательства.

— Я подожду, пока придут. В конце концов, мое поведение было далеко не безупречным.

— Я совсем другое имела в виду. Ведь ты заставил меня подумать, что… — Оливия замялась. — Что речь идет о чем-то более серьезном, нежели вполне невинный обман.

Оливия не могла объяснить ему, что предполагала наличие у Ланга другой женщины. Это было бы самым страшным для нее. Она постаралась совладать со своими эмоциями, чтобы он, не дай бог, об этом не догадался.

Но, похоже, Ланг уже все понял. Он не спускал с нее внимательных, настороженных глаз, словно пытался отыскать нечто, имеющее для него значение.

— Я хотел увидеть тебя снова, — просто сказал он. — И тот обман был единственным способом добиться этого.

Буря чувств потихоньку успокаивалась. Оливию переполняло облегчение, теперь ей хотелось смеяться. Мир снова стал прекрасным.

— Что тебе ответить? Я рада, что ты придумал такое.

Ланг взял ее за руку:

— А я-то как рад.

— Я тебя прощаю, но только временно.

— Пока мне больше ничего и не надо, — заверил ее Ланг.

— Если в тот день ты замещал своего друга, то каковы же твои непосредственные обязанности?

— Как правило, я выполняю работу, за которую никто не хочет браться. — Он сжал ее руку. — Но иногда мне везет.

Ланг не стал развивать эту тему дальше, а Оливия не настаивала. Сближение между ними шло постепенно, и ей это нравилось: если поторопиться, все может закончиться плачевно.

Ланг нежно гладил ее пальцы, однако у Оливии возникло ощущение, что его мысли чем-то заняты.

— В каком очередном страшном преступлении ты готов сознаться? — поинтересовалась она.

— Ну…

— Смелее. Не верю, что следующий грех окажется более тяжким, чем предыдущий.

— Последствия того ужина в «Танцующем драконе»… Вей, с его длинным языком, разболтал всем о тебе.

— Но ведь он знает обо мне только по твоим рассказам. Если, конечно, ты опять не злоупотребил своими должностными полномочиями, — с улыбкой заметила Оливия. — Я все больше и больше убеждаюсь в том, какой ты ненадежный тип. Интересный, но ненадежный.