Невероятно насыщенная жизнь

— Меня не дразнят, — сказала она, — но если ты хочешь знать, как меня зовут, то я тебе скажу. Конечно, если ты очень вежливо попросишь.

— Я не попрошу, — сказал Петька независимо, но я видела, что он растерялся, — скажите пожалуйста, фифти-фуфти!

— Чудак, — сказала новенькая, — у тебя очень плохое произношение. Надо говорить фефти-фюфти. Так, по крайней мере, говорят настоящие троглодиты. Понял?

— Какие еще… троглодиты? — сказал Петька обескураженно и отошел, махнув рукой. — С тобой… А ты…

Девчонка усмехнулась так хитренько и уселась на подоконник. Отличная девчонка. И прическа у нее отличная. Интересно, как на нее посмотрит Г. А.? Зоенька и Юлька на нее уже косятся, а мальчишки посматривают.

Третьего новенького еще не было. Гера появился вместе с Колей Матюшиным. Он сразу направился ко мне, и вид у него был такой, что я перетрусила. К счастью, в класс вошла наша славная Маргоша — Маргарита Васильевна, и все радостно заорали: все соскучились по ней, не только я. На столе уже стоял большой букет, а я про свои цветы совсем забыла: как вошла в класс — сунула их в парту и забыла. А тут, конечно, вспомнила, достала гладиолусы и протянула их Маргоше. Она взяла цветы и поцеловала меня в щеку, ребята заорали еще громче, а я за спиной услышала тихое: «Подлиза». Повернулась — ну, ясно, это Апологий. Стоит сзади, смотрит на меня невинными глазами и трясется. Я ничего не ответила, только посмотрела на него так презрительно…

Наконец все угомонились и расселись по своим местам, и Маргоша весело сказала:

— Ну, здравствуйте.

— Здравствуйте! — опять заорали все.

— Какие вы все стали большие, здоровые и красивые. Я очень рада вас всех видеть, — сказала Маргарита Васильевна.

— И мы тоже! — закричали мы.

— И вы тоже, — басом сказал Коля Матюшин и покраснел.

— Что тоже? — удивилась Маргарита Васильевна.

Коля почему-то ужасно смутился, махнул рукой и сел, а этот Апологий — он сел справа от меня за соседнюю парту, — выпучив свои масляные глазки, очень вежливо сказал:

— Он хотел сказать, — и он показал на Колю, — что вы тоже стали большие, здоровые и красивые…

Колька погрозил этой трясучке кулаком, а Маргоша засмеялась.

— Ну что ж, спасибо, — сказала она.

И все тоже засмеялись. А между прочим, наша Маргоша и верно большая, здоровая и красивая. Русая коса вокруг головы, румянец во всю щеку, а главное, очень добрая и умная. Я не помню, чтобы она на кого-нибудь крикнула или просто, как говорят учителя, повысила тон. (У нас была одна учительница, которая так и говорила, когда сердилась: «Вы хотите, чтобы я повысила на вас тон?») Не помню, чтобы Маргоша читала кому-нибудь нудные нотации, как некоторые. А вот умела сказать как-то, что все сразу становилось понятно — и какой ты хороший и какой ты ужасно, ужасно плохой. И действительно, становилось очень стыдно, если ты оказался плохим, и очень радостно, если ты был хорошим. И потом ей совершенно невозможно было врать. Она только посмотрит, улыбнется как-то грустно и, между прочим, немного презрительно, и ты готов хоть сквозь землю провалиться…

— Ну ладно, — сказала Маргарита Васильевна, — давайте поговорим, как мы будем жить, товарищи семиклассники. Это «товарищи семиклассники» она сказала так торжественно, что мы все стали ужасно гордыми.

— Отлично будем жить! — крикнул Гриня Гринберг и встал. — Как мы будем жить? — спросил он нас и поднял руку. Он махнул рукой, и мы все гаркнули:

— Отлично!

— Вот и прекрасно, — сказала Маргоша, — значит, нам и собрание проводить вроде незачем. Пойдемте погуляем.

— У-р-ра! — завопили все, но тут встал Г. А.

— Безусловно, мы пойдем и погуляем, — сказал он, — но все-таки мне кажется, что некоторые организационные вопросы мы должны решить сейчас.

— Правильно, — сказали хором Зоенька и Юлька.

Они всегда кричат «правильно», что бы ни сказал Г. А.

— Какие вопросы, Гера? — спросила Маргоша.

— Ну как же, Маргарита Васильевна, — сказал Гера немного даже укоризненно, — вы всегда говорили, что мы должны быть организованными.

— Говорила, — сказала Маргоша и чуть прищурилась.

Я еще давно заметила: когда она так прищуривается — значит, ей что-то непонятно или не нравится.

— А-а! Я поняла. Действительно — мы уже седьмой. Ответственность соответственно повышается. Мы должны переизбрать наши органы самоуправления. Так я тебя поняла, Гера? — Она сказала это очень серьезно, но мне показалось, что в глазах у нее скачут какие-то веселые зайчики.

— Так, — твердо сказал Гера.

— Он слагает с себя полномочия, — услышала я шипящий голос справа. Апологий! Ну… он получит!

Маргоша кивнула своей красивой головой, встала из-за стола и присела к Веньке на самую заднюю парту. Венька, как зверек какой-то, шарахнулся…

— Гера, начинай собрание, — сказала Маргоша.

Г. А. вышел и встал за учительский стол.