Неверная жена

Он говорил охотно, плел причудливую вязь слов, и Александра узнала, что редкий месяц проходит здесь без дождей, что в Аджлуне есть, кроме крепких стен, целых одиннадцать больших резервуаров для воды, а потому вряд ли франкам удастся когда-нибудь взять крепость. Франки к тому же далеко сейчас, на другом берегу Галилейского моря, куда, судя по всему, и собирался направиться Аз ад-Дин на соединение с основными силами своего повелителя.

Час спустя хозяин извинился и сказал, что должен покинуть Александру.

– Могу я увидеть моего спутника? – спросила она.

– Так ли он нужен тебе? – Аз ад-Дин встал, подошел и в глубоком поклоне склонился перед нею. – Если ты хотела бы воспользоваться моим особым гостеприимством этой ночью, тебе стоит только слово обронить.

Александра даже не сразу поняла, о чем он говорит, а когда поняла, вспыхнула.

– Я не из тех жен, благородный, что предают мужей, когда их нет рядом.

– Разве речь идет о предательстве? – искренне удивился Аз ад-Дин. Он стоял так близко, что Александра чувствовала его запах – приятный, надо сказать. Мусульмане вообще неплохо пахли. – Только о том, что может быть между мужчиной и женщиной. Когда гасят огни в спальнях, вражда перестает существовать.

– Мой Бог, – сказала Александра, сдержавшись просто чудом, – наказывает за такое. Не стоит продолжать, Аз ад-Дин.

– Прости, если обидел тебя, – сказал он, – и дай знать, если передумаешь. Мой слуга проводит тебя к твоему… слуге.

Она уловила эту крохотную паузу перед последним словом, но ничего на то не ответила. Аз ад-Дин волен думать, что ему заблагорассудится. Вряд ли он когда-нибудь узнает, какие узы связывают английскую жену палестинского графа и франкского вора, о котором так сразу и не скажешь, что он вор.

Аз ад-Дин распрощался и ушел, шурша шелковыми одеждами, а слуга повел Александру все тем же лабиринтом коридоров куда-то вниз. Она опасалась, что Даниэля поместили в тюрьму, однако ошиблась: через некоторое время слуга отворил дверь комнаты, у которой на страже стоял воин.

Спальня, отведенная Даниэлю, оказалась небольшой. Но тут было окно, и кровать, и ковер лежал на полу; впрочем, вряд ли Даниэля сейчас интересовал ковер. Александра приблизилась к кровати и поняла, что Аз ад-Дин не солгал ей: Даниэль просто спал. На лбу его блестели капельки пота, словно роса на утренней траве, однако сон был спокойным. Александра не стала будить своего верного спутника, только постояла несколько минут и посмотрела на него, запоминая. Затем повернулась к сопровождавшему ее слуге и попросила отвести ее в спальню.

Глава 18 «Ты сам, всесильный, повелел…»

Войско Аз ад-Дина – тысяча конников – выступило на рассвете. У племянника султана имелись и пехотинцы, однако они отправились на север несколькими днями раньше, чтобы присоединиться к армии Салах ад-Дина. Теперь тысяча хорошо обученных всадников на свежих лошадях могла двигаться достаточно быстро, не приноравливаясь к темпу пехоты, и за день покрыть значительное расстояние. А уж если их не связывал обоз…

Даниэль слушал разговоры чутко, как зверек, а потому услыхал много интересного. Салах ад-Дин, судя по всему, намеревался обогнуть озеро Кинерет и осадить Тиверию, город, находившийся в безраздельном владении Раймунда Триполийского. Раймунд считался одним из самых храбрых воинов Святой Земли и одним из самых разумных. Он враждовал с великим магистром тамплиеров Жераром де Ридфором, жаждавшим крови сарацин; Раймунд противостоял ему, уверяя, что неразумно ссориться с Салах ад-Дином. Именно поэтому король Балдуин IV, мудрый правитель, к сожалению, больной проказой, так привечал ранее графа Триполи и назначил регентом при своем семилетнем племяннике. Два года назад король скончался, а через год после его смерти племянника тоже прибрал Господь. Раймунд, заключивший перемирие с Салах ад-Дином на четыре года, оказался бессилен перед жаждой крови, охватившей многих. Вопреки воле покойного короля, в Иерусалиме был коронован Ги де Лузиньян, находившийся под влиянием Ридфора, и судьба королевства, считал Даниэль, решилась именно в этот миг.

Теперь, летом 1187 года, крестоносцы пожинали плоды своей неуемной жажды битв. Салах ад-Дин, оскорбленный нарушением договора и нападениями на торговые караваны, показал свою мощь. Он стягивал силы к северу озера Кинерет, чтобы занять Тиверию и оттуда уже двинуться на Иерусалим, стремясь покончить раз и навсегда с вопросом господства крестоносцев в Святой Земле. Даниэль полагал, что ему это вполне может удаться.

Пока же оставалось следовать вместе с всадниками Аз ад-Дина к предполагаемому месту битвы.