Неверная

Хавейя отправилась в дом Фараха Гуре, куда мама приходила каждый месяц с гордо поднятой головой и принимала довольствие. В большом дворе всегда было много сомалийских мужчин, а Хавейя пришла в обычной одежде: в школьной юбке, без головного платка.

– Мне нужно поговорить с Фарахом Гуре, – объявила она. Мужчины рассмеялись и сказали, чтобы она возвращалась вместе с матерью: молодая девушка не может говорить со старшим мужчиной без посредника. Но когда Фарах Гуре показался в дверях, Хавейя подошла к нему и сказала:

– Я – дочь Хирси Магана – пришла просить вас об услуге. Вы можете выслушать меня и ответить «да» или «нет», а можете сказать: «Уходи домой, тебе здесь не рады», – и я больше не вернусь.

Фарах Гуре рассмеялся и предложил Хавейе чашку чая, но она ответила:

– Нет, я хочу поехать в Сомали. Мой брат в Могадишо, моя семья в Могадишо, отец тоже скоро вернется в Сомали, когда Сиад Барре будет повержен. Я больше не хочу оставаться в Кении. Я мечтала о Сомали с самого детства, а вы ездите туда дважды в месяц. Пожалуйста, возьмите меня с собой.

– Знает ли об этом твоя мать? – спросил Фарах Гуре.

– Да, она все знает. Если я поеду с вами, она отпустит меня, – ответила Хавейя. Конечно, это была неправда.

Фарах Гуре был занятным человеком – маленьким и толстеньким. Как и мы, он принадлежал к субклану Осман Махамуд; кажется, у нас был общий предок в девятом колене. В 1987 году ему было около шестидесяти, и, хотя он не умел читать и писать, в его распоряжении находился целый парк грузовиков, колесивших по всей Восточной и Южной Африке. Несмотря на то что Фарах Гуре заработал состояние своим трудом, он не был его единственным владельцем, в западном смысле слова. Фарах Гуре верил в свой клан и ДФСС. Он считал, что, поддерживая семьи участников движения, живущие в Кении, он развязывает своим соотечественникам руки для борьбы. Так всегда было принято в субклане Осман Махамуд. Словом, Фарах Гуре делился со своими родичами состоянием и даже жилищем: двери его дома всегда были открыты почти для любого из людей Осман Махамуд.

Намного позже нам рассказали о том, как он познакомился со своей женой Фадумо. Когда Фараху Гуре было пятнадцать, он ушел из дома, чтобы сколотить состояние. Такова традиция Бари, где он родился: мужчина должен показать, на что способен, – один. Итак, Фарах Гуре покинул Бари и отправился на юг, в Кисмайо. Он был молод, не понимал местное наречие, за ним некому было ухаживать, стирать его одежду. Очень быстро у него закончились деньги, он стал совсем грязным, но не мог вернуться домой неудачником: это покрыло бы его вечным позором.

Однажды, идя по рынку, он увидел молодую женщину, которая готовила angello. Она пекла блинчики на жаровне, сворачивала их, обмазывала маслом и сахаром и продавала прохожим. Он стал ходить вокруг нее, принюхиваясь к аппетитным angello.

– Кажется, ты проголодался, – сказала ему девушка, и Фарах Гуре рассмеялся от облегчения, потому что она говорила на наречии Бари.

По сомалийскому обычаю они стали перечислять своих предков, и оказалось, что они оба Осман Махамуд и могут зваться братом и сестрой. Фарах Гуре спросил девушку, которую звали Фадумо, как она оказалась в Кисмайо.

– Я сказала родителям, что пойду зарабатывать состояние, что я и делаю. Пока у меня есть только жаровня, но когда-нибудь я куплю грузовик. Ты тоже можешь начать готовить angello, – сказала она.

– Я не могу, я же мужчина, – ответил он.

Фадумо угостила его angello, а когда он сказал, что ему нечем расплатиться, предложила отработать.

– Я сделаю так, что каждое утро тебе будет чем завтракать, а ты разузнаешь все о перевозке грузов. Мне надо готовить angello, и потом, я женщина, мне не так легко разобраться во всем, как тебе.

Так Фарах Гуре начал осваивать логистику. Они с Фадумо каждый день обсуждали ее мечты: ей хотелось, чтобы их грузовики ездили по всей стране. Когда Фарах Гуре предложил ей руку и сердце, она ответила:

– Нет, я не собираюсь выходить замуж за мужчину, который не может заработать даже себе на завтрак.

Разумеется, в итоге они поженились. Они готовили angello, нанимали грузовики и занимались торговлей между Кисмайо и Могадишо, а через год скопили на собственный грузовик. После этого они купили место в торговом ряду, большую жаровню и наняли работников.

Наши близкие родственницы Осман Махамуд снова и снова рассказывали эту историю, и всякий раз она становилась все романтичнее, Фадумо – все храбрее и умнее, а Фарах все больше восхищался ею. Когда историю слышала сама Фадумо, она только молча улыбалась. Это была большая веселая женщина, в доме которой всегда было полно детей и гостей.

Когда Фадумо ждала седьмого ребенка, Фарах Гуре взял себе вторую жену, потом третью. Фадумо не отвернулась от них, но сказала:

– Добро пожаловать. Но зарабатывать деньги вы будете сами. Ваше приданое теперь принадлежит мне.