Неверная

Лейден был изумительно красив – словно картинка из детских книжек со сказками, по которым я учила английский язык в Найроби. У домов были надстройки в виде длинношеих колоколен, ступенчатые каменные крыши и на удивление крохотные витые лестницы, по которым я всегда ходила с опаской, ведь их ступеньки были намного уже, чем ступня человеческой ноги. Каждый раз, поднимаясь или спускаясь по такой лестнице, я очень остро ощущала себя иностранкой, но все равно не переставала восхищаться этим кукольным городом.

Итак, после учебного года в профессиональном училище я подала заявление на поступление в Лейденский университет. Воспоминания об этом событии у меня остались пренеприятнейшие. Занимавшаяся документами дама сказала мне, что по закону она, конечно, обязана принять мое заявление, но считает мое решение крайне необдуманным. Она отправила меня побеседовать с деканом по работе со студентами, которая также выразила сомнения по поводу моего решения. Она сказала, что мне лучше вернуться в училище и закончить там трехлетний курс по специальности «Социальная работа», на который я поступила изначально, ведь после этого у меня сразу появится возможность устроиться на настоящую работу. А с политологической программой в Лейдене я могу и не справиться. К тому же наука эта слишком абстрактная, ей не всегда можно найти применение в жизни. Лучше бы мне остаться там, где я есть; возможно, в училище мне будет лучше. Я сказала, что все равно хочу учиться именно здесь. У меня было твердое намерение хотя бы попытаться.

Моя учеба в Лейдене началась с подготовительных курсов, обязательных перед более основательным изучением профильных дисциплин в университете. С самого начала она полностью захватила меня. Первые три предмета были основными: введение в политологию, введение в историю и введение в государственное управление. Каждую неделю приходилось читать огромное множество книг: об искусстве управления, о государственном строе, об истории Голландии и Европы. Их не нужно было учить наизусть, но мы должны были знать основные темы и теории, а еще – и это было для меня в новинку – мы должны были формировать свое собственное мнение. Нас всегда спрашивали, что мы думаем по тому или иному поводу.

Несмотря на все ужасы, которые мне рассказывали, я полюбила политологию всем сердцем. Другим она, возможно, казалась чересчур сухой, но только не мне. С рождения я впитывала в себя осколки этой науки: демократия, справедливость, нация, война. Теперь же под добрым и мудрым руководством преподавателей я начала рассматривать надлежащее управление, порядок во власти – нечто, что развивалось, прежде чем сложиться в определенную структуру.

Европейская история была захватывающей хроникой событий, начинавшихся с абсолютного хаоса. Голландия появилась на свет из ниоткуда: из смеси грязи, бедности и иностранного владычества. Даже земля здесь была создана коллективными усилиями. Бороться с мощью морских приливов, заливавших полстраны, в одиночку было не под силу никому, поэтому голландцы научились принимать мудрые решения и работать вместе. Они прокладывали в иле каналы, чтобы справиться с наводнениями, сооружали защитные дамбы, шаг за шагом отвоевывая землю у моря. Они научились быть находчивыми и настойчивыми. Научились договариваться, действовать убеждением, а не силой. Но самое главное – идти на компромисс.

Одна половина Голландии была протестантской, а другая – католической. В любой европейской стране это был прямой путь к резне, но в Голландии людям удалось урегулировать проблемы мирным путем. После периода притеснений и кровопролитий они поняли, что победить в гражданской войне невозможно: проигрывают все. Они создали систему, которая позволяла людям существовать раздельно и в то же время на равных условиях. В голландском обществе сложились два крупных блока: протестантский и католический. Позже появился третий блок – социал-демократов, среди которых были и протестанты и католики; кроме того, образовалась еще небольшая светская группа нерелигиозных людей, которых стали называть либералами. Эти блоки стали «столпами», опорой голландского общества.

Эти блоки сильно напоминали кланы. Многие поколения голландских католиков и протестантов посещали разные школы, больницы, клубы и магазины; на телевидении у них были разные каналы, а на радио – разные станции. Даже в 1995 году в Лейдене блоки хотя бы частично, но определяли, кто ты есть и с кем ты общаешься, совсем как кланы в Сомали. Но здесь все было обустроено невозмутимо и спокойно, согласно договоренности, которую разделяло все население.