Never Back Down 2 (СИ)

Когда я проснулась в Больничном крыле, я от души надеялась, что это был сон. Идиотский сон, как тогда, с Розье. Но нет, это было, это на самом деле случилось. Шрамы, оставленные мною на груди Ремуса были более чем красноречивым подтверждением.

Хотелось сигануть с Астрономической башни.

Я успокаивала себя, как могла, пока шла к башне Рейвенкло. Я знала, что спасаю его, что это на его же благо, что всё можно вернуть со временем. Но я себя ненавидела, и эта ненависть горячим ядом растекалась по венам, пульсировала острым шипом в мозгу.

И она это знала. О… какой же она ловила с этого кайф! Она упивалась моим страданием. Я это чувствовала.

Хотелось сигануть с Астрономической башни.

«Ничего, — говорила я себе. — Это на время. Это боль на благо. Всё хорошо. Жизнь продолжается».

Продолжается. С дырой в груди, правда, с болью в сердце, с безумием, но продолжается.

Около входа в башню Рейвенкло я вытерла слёзы, на удивление твёрдым голосом ответила на вопрос-пароль и толкнула дверь. На мой приход никто не обратил внимания. Я забилась в любимое кресло и уставилась в окно. Нужно было отвлечься, нужно было занять себя чем-то, кроме самобичевания.

На шатком столике лежит толстенький томик магловской поэзии. Лина теперь часто с ним таскалась, но теперь как-то позабыла о нём. Я взяла книгу в руки. «Мировая поэзия. Том 5». Открываю наугад.

«У меня сегодня много дела:

Надо память до конца убить,

Надо, чтоб душа окаменела,

Надо снова научиться жить«…*

Захлопываю книгу, отпихиваю от себя. Отвлеклась, спасибо. Но уже через пять минут я снова накрутила себя до состояния желания сброситься с башни, так что я снова берусь за книгу. Окрываю на той же странице:

«Уже безумие крылом

Души накрыло половину,

И поит огненным вином

И манит в черную долину.

И поняла я, что ему

Должна я уступить победу,

Прислушиваясь к своему

Уже как бы чужому бреду». *

«Нет уж, я уже заплатила большую цену, чтобы так просто уступать ему победу», — зло думаю я, захлопываю книгу и выхожу из гостиной. Тошно. По дороге натыкаюсь на Лину. Она знала, что я собралась делать, ещё утром я рассказала ей всё, что случилось. Сейчас подруга лишь молча меня обняла. На душе чуть потеплело. Я была благодарна ей, что она не пытается мне что-то втолковать или сказать нечто неуместно-неловкое. Собственно, что тут скажешь-то?

Дня через три я начала возвращаться к жизни. Драмы драмами, а жить как-то надо. Друзья поддерживали меня, как умели. Но на сей раз, пожалуй, без посиделок в Выручай-Комнате и ночных приключений, ибо Мародёры были заняты исключительно воскрешением Ремуса.

И вновь какая-то скотина всем растрезвонила сочную сплетню. О, потоки жалости обрушились на меня, как водопад. И ладно бы студенты – ну, дураки, ну шут с ними. Но профессора?! Макгонаглл, Флитвик, Спраут… особенно сокрушались Слизнорт и Трелони, словно это была их личная драма. Прорицательница и вовсе раз рыдала на моём плече, повествуя о горе и радостях, ждущих меня на пути.

— Вот что мне нужно меньше всего, так это жалость! — зло шипела я, ловя взгляды окружающих.

— Вы были самой милой парой, — вздыхала Лина. — Вот все и жалеют вас.

— А я ещё раз повторяю…

— Да слышала я. Только прими как данность, что твоё желание не учитывается в данном вопросе.

— Блес-с-ск!

— На меня-то не надо шипеть!

— Блэк! Чего расселась?

Единственным, кто не косился на меня, как на сироту-жертву войны, был Эд. Да, он выдал пару сочуствующих фраз в самом начале, но так глобально, как других, его это не заботило. И вот ей богу, я была ему за это безмерно благодарна! Ему и Лине, которые на меня смотрели как на меня, а не на побитого щеночка.

— А что, мне перед тобой ламбаду плясать? — оскалилась я.

— Хочешь — танцуй! Но в направлении Хогсмида! Твоя очередь тащить отряд.

— Эд, да как ты можешь! — послышались возмущённые вопли.

— Ни стыда, ни совести!

— Имей ты сострадание…

— А ну, цыц! — рявкнула я на этих шептунов. – У, заладили! Ладно, идём. Но ты составишь мне компанию! Никаких «но», иначе тебя эта вот публика на костре сожгёт!

— А почему не Лина?

— Её в списке нет.

— Шла бы с Джастином.

— У него двадцать своих недоумков, ещё и моих собирать предлагаешь? Давай, блин, Эд! Подними зад, уступи место первокурснице и шагай со мной! Лентяй!

— Вот! Вот этого я от тебя ждал все пять минувших дней! — расхохотался Эд. — Все это слышали?! Она в порядке! Всё та же Блэк! Всё та же гусыня!

— Заткнись и иди! — пробурчала Джина.

Я самодовольно усмехнулась, взяла со стенда список тех, кому разрешено было посещать Хогсмид и вышла из гостиной.

— Быстро ты пришла в норму, — бодро говорил Эд, когда мы спускались во главе стада отряда учеников.

— О господи, и ты туда же?

— Да нет, просто здорово это, — замахал он руками, увидев мой гневный взгляд. — Жизнь продолжается, все дела. Молодец.

— Давай лучше о погоде или политике. Эта тема, даже будучи свежей, не вызывала у меня энтузиазма.

— Давай так, у тебя в последние дни вообще ничего энтузиазма не вызывало. К тому же, приятно поговорить с тобой, а не с твоим автопилотом, который меня по привычке не жалует.