Never Back Down 2 (СИ)

— Ну-ка, а вот если я… — Лина прыгнула перед зеркалом. Тут же её восхищение сменилось разочарованием и недовольством. – Да, ребята! Очень смешно! Могли бы и не тащить сюда зеркало ради такой идиотской шутки, хватило бы ручного.

— Ага! Она тоже ничего не видит! — торжествующе объявил Сириус и повернулся к Джеймсу. — А ты говоришь: «Прикол!» Глянь, ты не один такой!

— А ты там ничего не видишь? — спросила я.

— Ну, вас, себя, да и всё, — пожал плечами Джеймс. — Никаких байков или красивых девушек.

— Марс, ты всё решаешь! — объявил Сириус. — Давай, вставай сюда. Если ничего не увидишь, нас будет трое на трое.

Я заглядываю в гладь тёмного отражения. Оттуда на меня смотрит взрослая синеглазая женщина с бледной кожей, чуть надменными чертами лица, мягким взглядом и чёрными длинными волосами, убранными в хвост. Взрослая версия меня.

Я неуверенно поднимаю левую руку, отражение повторяет жест, смотрит на меня со снисходительной полуулыбкой. Я всматриваюсь в неё. На её коже нет шрамов. Ни на шее, ни на предплечье, ни на ладони.

Рядом с ней стоит высокий мужчина с каштановыми волосами, чуть бледным, уставшим лицом и мягкими карими глазами. Одна его рука покоится на плече моего отражения, другая же…

Я вздрагиваю. Передо мной я вижу двух улыбающихся ребят: черноволосый мальчишка с карими глазами и девочка с каштановыми кудрями и глубокими синими глазами. Девочка сжимает руку моего отражения, на плече мальчика лежит рука мужчины. Дети машут мне руками, смеясь.

Мои дети…

На глаза навернулись слёзы. В сердце словно вонзили зазубренный кинжал. Закусив губу, чтобы не разреветься, я отворачиваюсь от отражения. Наваждение тут же пропадает.

— Марс, ну, что? — Спрашивает Сириус. В полумраке он не видит моего лица.

— Н-ничего, — дрогнувшим голосом отвечаю я. — Только я и ваши отражения.

— Я же говорил! Несмешная шутка, Блэк! — торжествующе заявляет Джеймс. — Вот только как вы Рема сюда втянули?

— Да оно вправду показывает! — обиженно вопит Сириус. — Марс, подойди поближе, вдруг ты не там встала!

— Нет, я насмотрелась, — тихо отвечаю я, отходя в тень. Я не могла сдержать слёз, но не хотела, чтобы их видел кто-то другой.

На плечо мне опустилась рука. Вздрогнув, я обернулась. Из темноты выглянул Ремус. Он ничего не говорил, просто понимающе смотрел на меня тёплыми карими глазами. Вздохнув, я обняла его. Словно издалеко я слышу, как спорят Джеймс и Сириус.

— Я видела себя, — прошептала я, не размыкая объятий. — Какой могла бы быть моя жизнь без талисмана. Я видела… семью. Рем, прости, мы оба такие идиоты и ссоры наши такая чушь!

Он не отвечал. Только, молча, проводил по моим волосам рукой, прижимая меня к себе. А я всматривалась во тьму, жмущуюся по углам комнаты. Перед глазами всё ещё стояло видение моего отражения. Их глаза… Их улыбки…

Как же больно…

========== Часть 5. (Сорванное полнолуние) ==========

После похищения Эда Министерство Магии в кои-то веки вспомнило, что в Хогвартсе обучают цвет будущего магической Британии, а значит, что нас нужно охранять от всяких маньяков. Казалось бы: выслали авроров, да и хрен с ним, пусть кукуют на улицах Хогсмида. Ан нет, мы, ученики, бедные несчастные, страдаем больше всего. Нам ограничили время пребывания в деревне, ходить туда наказали только строгими отрядами. Каждую неделю на стенде в гостиных вывешивались списки, куда ученики вносили свои имена на право посетить Хогсмид. Потом деканы эти списки заверяли, ограничивали и выдавали старостам.

И тут начиналось самое интересное. Так как отряды были ограничены, то и мест было немного. Нам, старостам, приходилось сообщать детишкам, что они, по воле Рока, не имеют возможности посетить Хогсмид в это время. Конечно, в нас летели все возмущение, всё негодование и все тапки. Тогда-то я и оценила фразу «Гонцов, принесших дурные вести, сажали на кол». Аминь.

Дальше — круче. Старостам приходилось собирать отряды, в соответствии со списком, и конвоировать довольное стадо в Хогсмид. Опять же, казалось бы: шут с ним! Нам даже круче — в Хогсмид можем ходить всегда. Ага, как бы не так! Через час-два мы с пеной у рта носились по деревне и собирали подопечных, чтобы доставить их в замок в целости и сохранности. И делать мы это должны беспрекословно, неважно, сколько эссе мне нужно написать и сколько докладов сделать. Другие не могли этого оценить, а поэтому люто завидовали старостам. А мы что? Мы куковали в «Трёх Мётлах» и пили сливочное пиво, сетуя на судьбу нашу тяжкую, да бремя ответственности.

После фееричного разноса зала трактира мадам Розмета восстановила дверь и повесила на неё пару лишних щеколд. Уж не знаю, чего она так опасалась? Что кто-то ворвётся посреди ночи в трактир и вероломно выжрет все запасы огневиски? Хотя зря я так, её можно понять — при виде присланных Министерством авроров хотелось либо пить горькую, либо эту горькую от них запирать.