Неведомые тени

Ярослав насуплено кивнул.

— А если хотим развиваться дальше, — продолжил я, — пора отрываться от поверхности планеты, идти в космос.

— Ну и?

Ярослав слушал меня очень внимательно. Это одновременно умиляло и накладывало дополнительную ответственность за сказанное.

— А вырваться с планеты нам поможет только математика.

— С чего вдруг? — возмутился Боровский. — Физика, инженерия…

— Неа, — улыбнулся я. — Физика и инженерия — это не набор простых правил, которые существуют сами по себе. Обе они используют математику. Физики формулируют гипотезы, описывают их с помощью уравнений, а потом используют математику, чтобы определить, какие еще выводы можно из этих гипотез сделать. Придумать правильные эксперименты и подтвердить, что их результатам можно верить, тоже помогает математика. Про инженерию и говорить нечего, математика и родилась из решения инженерных задач.

— Ладно, ну а космос-то тут при чем? — не сдавался Ярослав.

— А как ты представляешь себе космические полеты? — поинтересовался я. — Садишься за штурвал, крутишь баранку, орешь на пилотов соседних кораблей, когда подрезают? Космос не дорога от Солнца к Нептуну, вдоль которой расставлены другие планеты. Это огромное трехмерное пространство. Для безопасной навигации в нем нужно учитывать движение тысяч объектов, а во время полета жестко контролировать интенсивность процессов, идущих в термоядерных двигателях. Кораблем управляет компьютер, а пилот лишь закладывает координаты места, куда хочет добраться и может вмешаться в работу программы при нештатных ситуациях. Заметь, он не берет все управление на себя, не крутит штурвал, а меняет параметры кода в управляющей космическим кораблем системе.

— Ну… это же программирование.

— Да, которое так же невозможно без математики, как и физика. В итоге, физики укрощают термояд, инженеры, точно рассчитав конструкцию, проектируют двигатель, программисты пишут код для движения по Солнечной системе. Но основа всего — правильная математическая формула.

— Афигеть, — тихо произнес Ярослав.

— Социология тоже использует математику. Общества, группы, социальные институты и так далее, все это описывается математическими моделями, с которыми потом можно экспериментировать. Вообще все в жизни начинается с математики.

— Я думал… Думал, что наука сейчас слишком оторвана от общества и ничего не делает для блага…

— Ну, это зависит от того, на какое «благо» смотреть. На благо общества «здесь и сейчас» работают другие институты. Прикладные инженерные решения повышают качество жизни, биотехнологии позволяют решить проблему голода, повышают качество медицины. Продолжительность жизни растет. Еще полвека назад она, в среднем, не дотягивала даже до восьмидесяти лет, а сейчас перевалила за сто двадцать. И, думаю, еще будет расти. Не до бесконечности, конечно. Хотя, возможно, когда-нибудь придем и бессмертию, но здесь нужен качественный прорыв. Ну, а наука идет впереди «здесь и сейчас». Она для будущего, поэтому и не должна немедленно повышать качество жизни. На то, чтобы последние открытия превратились в прикладные технологии, обычно уходит не один десяток лет. Но, чтобы было на чем эти технологии строить в будущем, наука должна работать здесь и сейчас. А для будущего науки нужна математика.

Ярослав не спорил. Задумавшись, крутил мои слова в голове. Шел молча, и мне казалось, я слышал, как скрипят у него в мозгу шестеренки.

Когда мы вышли на Английскую набережную, я кивнул в сторону скамейки.

— Хочешь, присядем, покажу, как математика помогает провести эксперимент для проверки возможности сверхсветового перемещения?

— Да! — Ярослав встал рядом со скамейкой. — Покажите.

Соображал он, прямо скажем, совсем неплохо. Даже понял смысл преобразования, которым его отец сократил нам расчеты. Разбирая формулы, мы просидели до трех часов ночи, после чего я вызвал Ярославу такси.

— Спасибо, — он неуверенно протянул мне руку. — Я возможно… пересмотрю свои взгляды.

Рассмеявшись, я крепко пожал протянутую ладонь.

— Поверь, таких как ты очень не хватает в науке. Заканчивай школу и выбирай себе направление. Неизвестного много, а скоро будет еще больше.

— Ну я все-таки за то, чтобы наука была не только теорией… Может, ядерную физику выберу или что-то еще с практическим применением.

Закрыв за младшим Боровским дверь машины, я долго смотрел вслед удаляющемуся такси, пока оно не скрылась за поворотом.

«Да уж, сделай одолжение, Ярослав Максимович, выбери что-нибудь. Даже если оно окажется практичным», — крутилось в голове.

До восхода солнца оставалось часа три. Я подумал, что еще успею найти на причале какой-нибудь катер, чтобы встретить сегодняшний рассвет на Финском заливе. Буду смотреть, как встает солнце и думать о… математике.

Часть 2 Настоящее. Глава 4