Неведомое

По-нашему, факты, которыми мы здесь занимаемся, неопровержимы, по крайней мере в общем. Всякий свободный от предрассудков ум не может отказаться допустить их.

Главное возражение, единственное даже, которое еще может возбудить спор, — это то, что их можно приписать случайности, нечаянным совпадениям. Рассуждают так «Ну, да, это правда, такой-то видал или слыхал то или другое; затем его родственник или близкий человек умер в тот же момент — ну так что ж! Ведь это случайное совпадение».

Ограничим срок времени, в течение которого происходит совпадение 12 часами до или после явления, — вообще же они совпадают гораздо ближе. Средняя цифра ежегодной смертности равняется 22 на 1000 человек Для периода в одни сутки эта смертность в 365 раз слабее, то есть равняется 22 на 365000, или одному человеку на 16591. Итак, значит, имеется 16591 шанс против одного на то, чтобы совпадения на один и тот же день не случалось. Да и то здесь взята общая цифра. Для лиц же молодых, в цвете лет, пропорция понижается до одного на 18000, 19000, 20000.

А так как явления без совпадений не в 20000 раз и не в 10000 раз, и не в 5000 раз, и не в тысячу, и даже не в 100 и не в 10 раз более многочисленны, чем явления с совпадениями, — мало того, не равны даже последним по числу, не составляют даже половины, четвертой доли, ни даже десятой доли всех явлений, то из этого мы заключаем, что между явлениями и смертями существует такая же связь, как между причиной и следствием.

Мы и не думаем отрицать случая нечаянных совпадений. То, что называется случайностью, то есть неведомая пружина действующих сил, иной раз творит просто чудеса. Я могу привести по этому поводу несколько замечательных примеров.

В то время, когда я писал свое большое сочинение об «Атмосфере» и как раз занимался составлением главы о силе ветра, где приводил любопытные примеры, произошел следующий случай.

Мой кабинет в Париже имеет три окна: одно обращено на запад и выходит на бульвар Обсерватории, другое обращено на юго-запад к самой обсерватории, а третье смотрит прямо на юг, на улицу Кассини. Дело было летом. Первое окно, выходящее на каштановую аллею, было отворено. Вдруг небо заволакивается тучами. Поднимается вихрь, который распахивает плохо притворенное третье окно и взбудораживает все бумаги на моем столе; ветер уносит листки с только что написанным мною текстом, и они летят вихрем поверх деревьев. Минуту спустя хлынул проливной дождь. Спускаться вниз разыскивать улетевшие листки казалось мне напрасным трудом, и я поставил на них крест. Каково же было мое изумление, когда несколько дней спустя я получил из типографии Лагюра, отстоявшей от моей квартиры на добрый километр, оттиск этой самой главы, всей целиком, без малейших пропусков! Заметьте, что в ней трактовалось именно о любопытных проделках ветра. Что же такое произошло? Вещь очень простая.

Рассыльный из типографии, живший в квартале Обсерватории и приносивший мне корректуру, пошел домой обедать, и на обратном пути увидел на земле перепачканные, измоченные страницы моей рукописи. Он вообразил, что сам растерял их, поэтому постарался подобрать их как можно тщательнее и отнес их в типографию, конечно, не думая хвастаться своим поступком. Право, точно сам ветер позаботился принести эти листки в типографию!

А вот и другой пример. Я обещал священнику, венчавшему меня (в благодарность за большое одолжение, которое он оказал мне), взять его с собой на экскурсию на воздушном шаре. Надо вам сказать, что мы с женой решили совершить свадебное путешествие по воздуху. Дней десять после свадьбы мы пускаемся в путь с Годаром в качестве аэронавта, предварительно известив о том аббата запиской. Но аббат, по неудачному стечению обстоятельств, как раз выехал из Парижа, чтобы провести несколько дней на даче у берегов Марны, и не получил моей записки. Не видя аббата на газовом заводе в момент отправления, я надеялся, что наше путешествие пройдет незамеченным, и что я исполню свое обещание когда-нибудь в другой раз. Но мне отнюдь не хотелось огорчать аббата. Существует бесконечный выбор направлений для шара, поднимающегося из Парижа. Надо же было, чтобы наш воздушный корабль направился как раз в сторону Марны и пронесся над самой дачей священника. В это время он сидел за столом в своем садике; увидав шар, медленно плывущий над его головой, и вообразив, что я прибыл за ним, он стал звать меня изо всех сил, умоляя, чтобы я спустился. Он пришел в отчаяние, увидав, что мы продолжаем свой путь. Кажется, сам черт не мог бы сыграть с нами такой лукавой штуки. А между тем все зависело от случайного направления ветра.

Эмиль Дешан, довольно известный в свое время поэт, автор драматического либретто «Гугенотов», рассказывал мне о целой серии курьезных совпадений.

Ребенком, воспитываясь в одном пансионе в Орлеане, он однажды случайно обедал с неким г. Фонжибю, эмигрантом, недавно вернувшимся из Англии, и тот угощал его плумпуддингом, блюдом, в то время не известным во Франции.