Неужели это он?

— Как вы можете меня обидеть, если я вас вижу третий раз в жизни. — Доминик понимала, что нет никаких причин говорить столь резко, но ничего не могла с собой поделать. Ей вдруг захотелось развернуться и уйти прочь.

— Думаю, будет лучше, если я займусь делом, и как можно быстрее. Прежде всего, я хотела бы переговорить с мисс Барнхем, а потом мне нужно осмотреть комнату, в которой будет висеть картина, измерить влажность воздуха и температуру.

— Начните сразу со второго. Пат сейчас занята, она просила вас извинить ее. Итак, прошу вас…

Внутреннее убранство комнат неприятно поразило Доминик. Дом, казалось, был забит мебелью разных стилей и эпох. Все это было расставлено с претензией на какой-то стиль и поэтому выглядело пошло и вульгарно. Они миновали примерно дюжину комнат, прежде чем Сидней остановился и сказал:

— Это здесь…

Помещение показалось ей довольно просторным, но темным и, что самое плохое, сырым. Впрочем, это будет окончательно ясно только завтра, когда она снимет показания с прибора, который сейчас установит. Доминик нетерпеливо оглянулась на Харпера. Тот стоял у двери и, казалось, никуда не собирался уходить.

— Не вижу необходимости в вашем дальнейшем присутствии, мистер Харпер, если вы, как заявили, полностью мне доверяете… — проворчала она. Что со мной? — в ужасе подумала Доминик. Почему я все время грублю ему?

— Как скажете, милая мисс ван Блоом. — Сидней посмотрел ей прямо в глаза и нахально, как ей показалось, улыбнулся.

Похоже, он-то прекрасно понимает, почему она ему грубит. Доминик чувствовала, как лицо ее заливает краска. Сидней неторопливо повернулся и вышел, тщательно закрыв за собой дверь.

Немного успокоившись и заявив себе, что ей нет никакого дела до нахального Сиднея Харпера и пусть на ком хочет, на том и женится, она открыла сумку с инструментами и приступила к работе. Занявшись делом, она сразу почувствовала себя лучше. Примерно через полчаса, когда Доминик уже почти закончила, дверь открылась и на пороге возникли Сидней Харпер и его очаровательная невеста.

— Добрый день, дорогая Доминик, — сказала Патрисия. — Надеюсь, путешествие не очень утомило вас. Если вы уже закончили, то я хотела бы пригласить вас пообедать с нами, прежде чем вы уедете в Лондон.

— Спасибо, вы очень добры, — улыбнулась Доминик.

Во-первых, она действительно была голодна, а во-вторых, интересно же посмотреть, что едят на обед английские аристократы.

— Ну что ж… Приятного вам аппетита, — спохватился Сидней. — Мне пора ехать.

— Ничего тебе не пора, — скорчила недовольную гримаску Патрисия. — Просто твоя патологическая ненависть к светской жизни распространяется даже на обеды в доме твоих будущих родственников!

— Да нет, мне правда пора…

Доминик хихикнула про себя, увидев, что этот самоуверенный тип смутился и покраснел: видимо, Патрисия попала в точку.

Девушки попрощались с Сиднеем, и Патрисия пригласила Доминик в столовую. Это оказалась небольшая унылая комната с маленькими, забранными тяжелыми шторами окнами. Посреди комнаты стоял дубовый стол, правда совсем не такой длинный, как Доминик видела в кино. Кроме стола в комнате присутствовали два человека: пожилой мужчина и женщина, годами десятью моложе его. Оба они оглянулись, услышав, как Патрисия и Доминик входят в столовую.

— Это Доминик ван Блоом, она привезла из Бельгии нашего Рейнольдса, — сказала Патрисия. Потом она обернулась к гостье. — Познакомься с моими родителями, Доминик.

Ни леди, ни джентльмен не сделали ни одного движения в сторону Доминик. Она протянула руку и сделала шаг вперед, слишком поздно сообразив, что никто не собирается обмениваться с ней рукопожатием.

— Ну что ж, садитесь за стол, — произнесла миссис Барнхем. — Полагаю, вы не откажетесь пообедать с нами. Пат, позови Артура.

Патрисия позвонила в колокольчик. Миссис Барнхем смотрела на Доминик без всякого выражения:

— Вы уверены, что картина будет в безопасности у этого…

— У мистера Фредериксона, — уточнила Доминик. — Совершенно уверена. Я знаю его много лет. Он давний деловой партнер моего отца.

— Ваш отец — торговец живописью?

— Мой отец — директор музея Джеймса Энсора.

— Никогда о таком не слышала. — В голосе миссис Барнхем не было и следа высокомерия, она просто констатировала факт.

Появился лакей, он толкал перед собой столик на колесах, уставленный посудой. Доминик решила, что это и есть Артур. На руках у него были белые перчатки, вернее когда-то они были белыми. Доминик подумала, что, если бы он их не надевал, когда обслуживал хозяев за столом, это было бы более гигиенично. Лицо у лакея было опухшее и сонное, а руки, как с отвращением отметила она, заметно дрожали.

— Наш скромный обед… Прошу вас. — В голосе хозяйки не было ни грамма радушия или желания быть гостеприимной.

Насчет обеда она не солгала, обед был воистину скромный. Семья директора музея жила небогато, но такого скудного стола у них не было никогда: пара столовых ложек чахлого бульона, тарелка с нарезанным беконом и другая — с двумя сортами сыра. И все какое-то безвкусное.