Неутомимые следопыты

Путь оказался неблизкий. Мы прошли через весь город, мимо рынка и стали подниматься вверх по узенькой, замощенной булыжником улочке. Я шел и думал, что вот по этим самым улочкам когда-то, давным-давно, в тревожный и страшный сорок первый год ночами тайком пробирались партизанские разведчики. Шли бесшумно, готовые в любое мгновение открыть огонь по врагу. За каждым углом подстерегала их смерть. В любую секунду мог появиться на улице патруль. В любой миг могли хлестнуть по ним фашистские пули…

Твердая, как пуля, капля стукнула меня по макушке. Тучи заволокли все небо. Они ползли оттуда, где кончалась булыжная улочка. Мы шли навстречу дождю.

Словно отрезанные, внезапно оборвались дома. Слева, за белой каменной оградой, топорщились кресты. Там было кладбище. Мы свернули от кладбища направо, к оврагу, за которым буйно росла черемуха.

— Эгей, Федор, — произнес вдруг Митя. — Так ты нас к старой электростанции ведешь.

Узенькая тропинка вилась среди кустов бузины и темных кривых стволов черемухи. По ней, видно, давно никто не ходил. Наконец впереди показались очертания развалин — неясные сквозь ветки кустов и деревьев. Затем тропинка круто свернула влево, и перед нами из расступившихся кустов выросло мрачное здание. Высокие проемы окон зияли темными провалами.

— Ну что? — спросил Федя громким шепотом. — Здорово? Сюда ни одна ж-живая душа не ходит.

И вдруг, словно в ответ на его слова, неподалеку затрещали кусты. Мы все замерли, вглядываясь в заросли на краю овражка. Но шум смолк так же внезапно, как и возник.

— Дерево, наверно, завалилось, — высказал предположение Митя.

— А может, птица, — возразил Федя.

Внутри здания был полумрак. Сквозь разбитые окна и дырявую крышу проникал рассеянный свет.

— Вот здесь и будет штаб, — торжествующе произнес Федя, очевидно, ожидая от нас похвалы.

— Ну, раз штаб, — сказал Женька, — значит, надо заседать. Объявляю первое совещание штаба отряда следопытов открытым.

Мы расселись кто где.

— Значит, так, — насупив брови, произнес Вострецов. — Давайте обсудим…

И вдруг совсем близко прозвучал тоненький голосок:

— Ребята, вы где?

Федя обрадованно закричал:

— Да ведь это Настя!

Действительно, это была она. Через минуту девочка стояла перед нами, и мы наперебой расспрашивали ее, каким образом она нас отыскала.

— А что же вас отыскивать? Мне Федя еще утром сказал, что нашел отличное место для штаба. Потом вы все прошли мимо нашего дома вверх по Красноармейской. Я сразу и догадалась, куда вы направляетесь.

— Смотри ты! — с уважением проговорил Митя. — И не испугалась одна пойти.

С приходом Насти все оживились, словно только ее здесь и не хватало. Женька бодрым голосом начал рассказывать о том, что мы уже успели сделать.

— Значит, так… У нас есть два рассказа очевидцев — Митиного дедушки и Егора Алексеевича. Есть их портреты — Серега сфотографировал. Есть еще подлинная листовка… Нам еще нужно…

— К Лидии Викторовне сходить — р-раз, — не утерпев, перебил нашего командира Федя. — К Токареву — два… И его тоже нужно снять на карточку.

— Эх, пойти бы в Копалино! — произнес Митя. — Правда, в их школьном музее про наших партизан нет никаких материалов, но про Зареченск кое-что есть.

— Я думаю так, — решительно сказал Женька. — Нам нужно разделиться. Ну что это мы будем ходить всюду толпой? Нужно по-другому. Одна группа, например, идет в Копалино, другая — в Марьино, третья — в Печурово…

— П-правильно! — с восторгом закричал Федя.

— А потом, — продолжал Вострецов, — будем собираться здесь, в нашем штабе, и докладывать, кто о чем узнал.

На том и порешили. Решили распределиться так: Женька, наш командир, был избран самым главным начальством. Так сказать, ответственным за всю работу штаба. Митю и Игоря мы выбрали его помощниками. Остальные ребята были у них в подчинении.

Когда, покидая развалины старой электростанции, мы вышли к тропинке, я спросил у Насти:

— Так это ты пряталась вон там, в овраге? А мы-то думали медведь.

Девочка с недоумением взглянула на меня:

— Я не пряталась в овраге. Я и не была там вовсе. Я по тропинке пришла.

— Говорил я вам — это дерево обвалилось, — сказал Митя. — Там, в овраге, много гнилых стволов валяется. — Он посмотрел на небо и покачал головой. — Ну и тучи! После обеда, пожалуй, польет.

Насчет дождя Митя угадал правильно. Заморосило часа в три, как раз после обеда. Я был почти уверен, что из-за непогоды мы не пойдем к Лидии Викторовне, а Женька с Игорем и Митей не поедут на вокзал, чтобы повидать Арсения Токарева. Но напрасно я так думал. Видно, мало еще успел узнать наших новых с Женькой друзей — зареченских ребят.

Первым явился Митя. За ним спустя каких-нибудь пять минут примчался Федя. Следом за ним вместе пришли Настя с Игорем. Девочка пришла в резиновых сапожках, в непромокаемом плаще с капюшоном.

— Куда же вы собрались в эдакую непогодь? — с непритворным ужасом произнесла тетя Даша, увидев, как мы торопливо одеваемся. — Живой нитки на вас не будет.

— Ничего, тетя Даша! — весело отозвался Женька. — Следопытам дождь не помеха!