Неукротимый шторм

– О нет. Это я точно знаю. – Не обращая внимания на протесты Люциана, он вздернул ведьмака на ноги. От его лица и его самого действительно мало что осталось. Но я все равно различила его улыбку.

– Тебе никогда ее не найти! – прохрипел ведьмак, его вдруг безостановочно затрясло. Танатос в ужасе расширил глаза. Он встряхивал умирающего в порыве ярости и отчаяния, но ничего не помогало. У мужчины на губах выступила пена. Он медленно и мучительно задыхался. Из безжизненной руки на луговую траву выпала бутылочка. Яд.

Крик Танатоса эхом разнесся по поляне, а потом он внезапно исчез. Люциан неподвижно смотрел на место, где только что стоял его учитель. Вид у него был растерянный. Прямо как у меня, потому что это воспоминание, судя по всему, принадлежало не Танатосу, а Люциану.

Правильно, он тоже соприкасался с моей кровью.

Он подошел к мертвому ведьмаку. С глубоким вздохом он опустился на колени и прикрыл глаза измученному трупу.

– Это должно прекратиться… – тихо проговорил он. Сейчас он был ко мне так близко, что я могла бы до него дотронуться. Искушение было сильнее меня, поэтому я протянула руку. Но мои пальцы коснулись не его щеки, а…

…шелковистой ткани. Материя глубокого красного цвета и такая невесомая, что практически просвечивалась насквозь, развевалась между огромными колоннами из песчаника. Я отодвинула ее в сторону и обнаружила под ней еще один слой этого занавеса. Где-то плескалась вода. Ей вторила чарующая мелодия неизвестного музыкального инструмента. И над всем этим витал дурманящий тяжелый аромат роз, молока, шоколада, граната и глубокой черной ночи. Мимо меня быстрым шагом прошел юноша с темными заплетенными волосами и в набедренной повязке. Я пошла за ним через лабиринты ткани и попала в купальню, которая блистала роскошью. В пол были инкрустированы драгоценные камни. Фрески и цветные барельефы на стенах напомнили мне о документальных фильмах про Древний Египет. Над продолговатым бассейном плотными клубами поднимался пар. В бассейне сидел праймус со светлыми волосами и бирюзовыми глазами. Юноша в набедренной повязке передал ему чашу и снова испарился.

– А мне нравится мое новое тело, – через некоторое время прокричал Бел куда-то в другой конец купальни. Оттуда донесся бархатный смех. Он был густым и соблазнительным одновременно. За одним из пологов показалась женская фигура.

– Не за что, – сказала ее хозяйка. – Так, значит, ты мне поможешь?