Неукротимый шторм

Демоница оторвалась от губ Люциана и куда-то уплыла. Какое-то время он смотрел ей вслед – с улыбкой на губах, которая раньше принадлежала мне. Он откинул голову, взгляд заблудился в море. Он выглядел довольным – не так, словно его кто-то к чему-то принуждал, шантажировал или заставлял что-то делать.

А потом его зеленые глаза нашли меня. Черты его лица тут же ожесточились, в меня ударило таким холодом, что я еле могла вдохнуть. Не знаю, чего я ожидала, но уж точно не этого ощущения острых, как бритва, когтей, разрывающих мою грудную клетку. Меня затрясло. В глазах Люциана появились серебряные всполохи. Мои эмоции. Я потеряла контроль.

Передо мной выросло что-то светлое и прервало зрительный контакт, который грозил низвергнуть меня в глубокое ничто. Моего лица коснулись руки. Я слышала, как кто-то звал меня по имени, но видела лишь равнодушие Люциана. Поцелуй Люциана с другой. Смех Люциана, но рассмешила его не я. Холод Люциана. Злость Люциана. Поцелуй Люциана с другой, смех Люциана, но рассмешила его не я, равнодушие Люциана…

«Ари!»

Сила с привкусом черного шоколада и граната ворвалась в мое подсознание. И внезапно у меня в памяти всплыли образы моего отца. Ледяные голубые глаза. Танатос. Он удерживал меня под водой. Черная вода. Кровь. Оружие.

– Продолжай, – хрипло прошептала я. Я поняла, что делал Бел. Он показывал мне врага, которого я могла победить. А я должна была сражаться. Я должна была жить. Я должна была снова обрести контроль. Кирпичик за кирпичиком я заново выстраивала вокруг своего сердца стену. Делала ее такой непроницаемой, как никогда прежде. И когда почувствовала, что снова способна ясно мыслить, распахнула глаза.

Бел все еще обхватывал мое лицо ладонями. Я, в свою очередь, вцепилась в его запястья.

«Лучше?» – спросил он.

Я кивнула, после чего он меня отпустил. Однако взгляд остался настороженным. Он был готов опять вмешаться в любую минуту. Я тоже аккуратно разжала пальцы. При этом я отметила, что у меня болела левая рука. На ней появилось несколько мелких порезов. На белом пиджаке Бела после меня остались кровавые пятна.

– Твой бокал разбился, – пояснил он, не моргнув глазом. Потрясающая отговорка для всех вокруг, кто уже начал на нас коситься.

«Извини. Я не знал, что он пришел сюда не один», – добавил он, воспользовавшись нашим скрытым способом общения.

Бел протянул мне тканевую салфетку, затем оттер свои рукава, следы крови исчезли прямо на моих глазах.

«Кто она?» – спросила я. Бел скептически посмотрел на меня. Он явно опасался, что мои стены все еще нестабильны. Но они такими не были, и в итоге он сдался.

«Ее зовут Мирабель. Она из довольно уважаемой семьи праймусов. Раньше Люциан время от времени с ней встречался… пока не стал брахионом. После всего, что произошло между ними, не подумал бы, что они вообще когда-нибудь снова сойдутся».

Я безучастно оттирала кровь с пальцев. Мирабель. Мира. Я знала эту историю. Она из ревности убила смертную возлюбленную Люциана и вселилась в ее тело. По крайней мере, если то, что мне рассказывал Люциан, было правдой…

– Посмотрите, кто у нас здесь! – К нам присоединился праймус со светлыми волосами и лошадиным лицом. За ним по пятам следовала стайка прихвостней-подхалимов. – Это ли не девочка-полукровка, которую вывела «Омега».

– Дариус, – поздоровался Бел с членом Совета и встал так, чтобы быть между мной и совершенно очевидно напившимся праймусом. – Знал бы, что ты здесь, то пришел бы еще намного позже.

– Очарователен, как всегда, Белиал, – гоготнул Дариус и обратился уже ко мне: – Скажи-ка нам, Ариана, нравится тебе быть здесь среди нас, праймусов? – Он широким жестом обвел помещение, где шла вечеринка. – Каково это – притворяться бессмертной, хотя твоя жизнь так скоротечна?

Даже если бы мне нравился Дариус – а он мне не нравился – он выбрал крайне неподходящее время, чтобы меня бесить.

– Бессмертие относительно, Дариус. В последнее время я видела больше смертей таких, как вы, чем человеческих, – парировала я ледяным тоном.

Приспешники блондина заголосили, в то время как сам он, казалось бы, не впечатлился.

– Я уже наслышан о том, что ты подыскала себе новое, более насильственное времяпрепровождение. Ничего удивительного, поскольку как там писал Конгрив [5]? – Он простер руку к небу и нацепил на лицо драматичное выражение. – «Даже в аду неведом гнев, подобный гневу отвергнутой женщины». – После этой цитаты его лизоблюды захлебнулись от восторга, что распалило его еще больше. Он наклонился ко мне и добавил в голос сочувствующие нотки: – Должно быть, ужасно, когда тебе так быстро нашли замену, а ты еще и дала им возможность быть парой.

Еще пять минут назад за эту фразу я бы на него набросилась. Напомнить мне, что именно я заслужила для брахионов право вступать в отношения, – это был действительно успешный ход. Вот только со своими новыми стенами я могла лишь устало усмехнуться.