Неукротимый огонь

Уже через двадцать минут Рианон вошла в свою спальню, на ходу снимая шляпу. Оливер следовал за ней. В комнате царил страшный беспорядок. Кровать не была застелена, повсюду стояли не упакованные еще чемоданы, валялась оберточная бумага, в которой утром доставили платье и шляпу Рианон. Так что в спальне молодоженам негде было немедленно заняться любовью, чего оба страстно желали.

Рианон бросила шляпу на кровать. Оливер поцеловал ее в затылок и предложил:

– Пойдем в гостиную.

– М-м-м… – согласно промычала Рианон и прижалась к Оливеру спиной. – Только раздень меня здесь.

– С радостью.

Улыбаясь, он расстегнул крючки на ее платье и осторожно опустил молнию. Платье упало к ногам Рианон. Тогда Оливер скинул пиджак и расстегнул жилет.

– Господи, вы только посмотрите на нее! – простонал он, не в силах налюбоваться ее точеным телом. На ногах Рианон были золотые туфли на шпильках.

– Я люблю тебя, – прошептала она, шагнула в его объятия и принялась развязывать галстук, в то время как он покрывал ее лицо поцелуями.

– Я тоже тебя люблю, – удалось ему выговорить, пока он сбрасывал жилет. За ним последовали накрахмаленная рубашка, брюки в тонкую полоску, и вот он, как и жена, был уже полностью раздет. Он обнимал ее, ласкал, целовал ее тело.

Они поспешили в гостиную, не отпуская друг друга, он уложил ее на диван и приступил к делу. Они настолько были поглощены друг другом, что никто не заметил стеклянной вазы на кофейном столике у дивана и огромного букета в ней. Поэтому молодожены так и не узнали, что в их отсутствие кто-то побывал в квартире и оставил традиционный свадебный подарок. И даже когда все было кончено, и они лежали рядом на полу, стараясь унять дыхание, а розы и гвоздики склонились над их головами, они видели только друг друга.

Еще через час Оливер перенес весь багаж в поджидавший их “мерседес”, и влюбленные уехали, а цветы так и остались незамеченными, как и визитная карточка, прикрепленная к букету.

Глава 13

Здание отеля “Мамуния”, расположенное в самом центре экзотического городка Марракеша, могло бы принадлежать далеким историческим эпохам, несмотря на то что отель был оснащен всеми современными удобствами и новейшими достижениями техники. Прислуга отеля в расшитых красных жилетах, пышных белых шароварах и непременных фесках, казалось, явилась сюда из гаремов и пиршественных залов сказочного дворца султана Сулеймана. А огромные мраморные колонны, покрытые причудливым орнаментом полы, изумительная мозаика из цветной древесины, изукрашенные фонтаны, бьющие в просторных холлах, – все это напоминало о колдовском искусстве Андалусии.

Номер, в котором Рианон и Оливер провели последние двадцать четыре часа, можно было бы назвать le dernier cri* среди апартаментов для влюбленных пар. Легкий ветерок доносил снизу, со стороны бассейна, мелодии, исполняемые струнным оркестром. Широкую стеклянную дверь балкона прикрывали кисейные, занавески. Благоухающие белые цветы стояли, казалось, повсюду. Стены ванной комнаты, отделанные каррарским мрамором, ласкали глаз нежно-бежевым блеском.

* Последний крик моды (фр).

Скользнув на балкон, Рианон зажмурилась, поспешно надела темные очки и глянула вниз. Посреди бассейна имелся остров с настоящими пальмами, окруженными множеством лимонно-желтых с белыми полосами тентов. На голубом небе не было ни облачка.

Она услышала, как Оливер перевернулся на другой бок. Рианон оглянулась и поняла, что он еще спит. Захватив рукой длинные волосы, она устроила их на макушке в пучок, облокотилась на перила и отдалась созерцанию темно-зеленых фруктовых садов, за которыми вдалеке сквозь знойное марево виднелись силуэты Атласских гор.

С самого утра Оливер мучился расстройством желудка. Признаков улучшения до сих пор не было, и Рианон никак не могла решить, обратиться к доктору или не стоит. Если к вечеру жар не спадет и спазмы не прекратятся, то без врача не обойтись, хотя сам Оливер яростно протестовал против этого.

Рианон стянула с себя верхнюю часть бикини, втерла порцию крема в начавшую темнеть кожу и присела в шезлонг, чтобы немного почитать. То и дело она бросала взгляд на безымянный палец правой руки, и при виде тонкой золотой полоски сердце ее всякий раз подпрыгивало. Как ни странно это прозвучало бы, но этот золотой ободок так сблизил ее с Оливером, что это казалось чудом, ибо раньше она и вообразить не могла, что двое могут значить друг для друга еще больше, быть еще ближе, чем они.

В болезнях и в здравии, с мрачной иронией подумала она, прислушиваясь, как стонет и мечется на кровати Оливер. Ее сердце всегда будет с ним, в любой беде. А ведь беда уже пришла. Еще бы – столкнуться с марокканским вариантом мести Монтесумы* именно в медовый месяц. Что может быть хуже?