Неукротимый огонь

Она и всплыла, словно некто невидимый резким движением сдернул покрывало. Лиззи напряглась, пытаясь побороть острую боль одиночества. Но прошлое и настоящее уже накатили на нее, уже подавили ее сопротивление. Ричард умер. Так внезапно появился Оливер. Энди она не нужна. Осталась растерянная, несчастная дуреха, которая позволила использовать себя как шлюху. Ее жизнь ничего не значит без Ричарда. Почему Бог послал ей такую судьбу? Почему Энди обошелся с ней так жестоко? Зачем Оливер вторгся в их жизнь?

Она несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, усилием воли подняла голову и попыталась отогнать горькие мысли. Когда она просыпается, всегда одно и то же. Через несколько минут она будет в норме.

Лиззи крепко зажмурилась. Пальцы с силой вцепились в край кровати. Она презирала себя за то, что так сильно завидует счастью Оливера и Рианон. Теперь внимание Рианон безраздельно принадлежит Магиру, а ведь целых два года, с тех самых пор, как Ричард погиб в автокатастрофе, подруги были неразлучны. Обе всегда были готовы прийти друг другу на помощь, подставить плечо, они делили пополам все удары судьбы и триумфы, они делали программу, работали бок о бок и радовались растущей известности и доходам. И вот три месяца назад, когда они на фирме “Де Бирс” снимали сюжет об особом мире алмазного бизнеса, в один прекрасный день открылись двери лифта, и в их жизнь вошел Оливер Магир, подхватил Рианон и украл у Лиззи право называться ее лучшим другом.

Лиззи вскочила, набросила на себя полотенце и подошла к зеркалу. Волосы еще не высохли после душа. Она взяла гребень и попыталась распутать их, хотя на сердце у нее было так тяжело, что рука дрожала. Бывают минуты, когда все на свете дается с таким трудом, что хочется спросить себя: а стоит ли мучиться? Прошло два года, а она все еще тоскует по Ричарду, чувствует себя такой заброшенной, как будто его похоронили вчера.

Глядя в зеркало, она заставила себя изобразить улыбку, хотя в горле стоял ком. Сколько раз друзья советовали ей найти другого человека и начать новую жизнь. Эти советы казались донельзя пошлыми, но несколько раз она все же пересиливала себя и соглашалась встретиться с мужчинами, с которыми ее знакомили. И каждое свидание было настоящим бедствием. Как будто она оказывалась в чужой стране, где язык и нравы ей неизвестны, где окружающим некогда или неохота вникать в ее положение, и всякая попытка приспособиться только усиливает тоску по родине. Но так не может продолжаться вечно, ей придется распроститься с прошлым и каким-то образом убедить себя в том, что жить можно и без Ричарда.

На веранде что-то скрипнуло. Лиззи быстро обернулась к огромному, до пола, окну, инстинктивно запахнувшись в полотенце. Она ничего не разглядела, так как жалюзи ослепительно сверкали на солнце. Зато заметила, что одна из дверей слегка приоткрыта, и на цыпочках прокралась туда. Теперь ей стало ясно, что непонятный скрип периодически повторяется.

На порог легла тень, и Лиззи быстро отпрянула от двери. Сердце колотилось, но скорее от любопытства, чем от страха. Она осторожно подобралась к другому окну и выглянула сквозь тонкую газовую занавеску.

Отсюда ей было видно деревянное кресло-качалка, которое все еще раскачивалось. Скрип теперь прекратился, и тень с порога исчезла, но кто-то, вне всякого сомнения, еще здесь.

Лиззи выждала несколько секунд, потом приподняла занавеску.

На краю веранды спиной к коттеджу стоял и курил Энди. Лиззи едва не ахнула и хотела было поскорее отступить от окна, но он почувствовал на себе ее взгляд и обернулся.

– Значит, ты проснулась, – сказал он.

Она подошла к двери и встала на пороге, скрестив на груди руки и прислонившись к косяку.

– Мне и самой так показалось.

Несколько секунд оба молчали.

– Я могу быть тебе чем-то полезна? – наконец спросила Лиззи.

Энди скривил губы и отвел взгляд. Казалось, он размышляет над ответом.

– Послушай, – заговорил он и вновь посмотрел на нее, – мы оба понимаем, что ничего серьезного между нами не будет, поэтому мне не хотелось бы в тебя влюбиться. Но чувствую, дело идет к тому.

Лиззи равнодушно смотрела на него. Где-то в груди вскипал гнев.

Энди опять отвел глаза. Засунул руки в карманы брюк.

– Я знаю, – он все еще не смотрел ей в глаза, – что должен перед тобой извиниться за утреннее. Когда я сказал, что тебе не нужно знать, что я думаю, я имел в виду… В общем, что тебе не захочется это услышать.

– Не лги, не трудись, – перебила его Лиззи.

Когда Энди, наконец, посмотрел ей в лицо, глаза его расширились от удивления, а потом в них вспыхнула ярость.

– Что с тобой, черт возьми? – почти выкрикнул он. – Я стараюсь тебе объяснить…

– Что со мной?

Она издала иронический смешок.

– Да, с тобой! Ночью тебе было хорошо, ты получила то, за чем приехала, так какого черта устраиваешь сцены?

Лиззи открыла рот, но он не дал ей говорить: