Неукротимый

 Завтра – день, когда я потеряю работу. Работу, ради которой я трудилась в поте лица. Работу, которую я люблю всем сердцем.

 Чарли всматривается в мое лицо. Затем хмурится.

 — Лекс, я знаю, что мы не должны обсуждать личное на работе, но... — он вздыхает, — я просто хочу спросить, все ли в порядке. В последнее время ты сама не своя. Я редко вижу твою улыбку. Я беспокоюсь о тебе.

 Резко встаю, и вытираю вспотевшие ладони об юбку. Изображаю свою лучшую улыбку, и говорю:

  — Все в порядке. Правда. Просто в последнее время, я плохо сплю. Много мыслей в голове.

 Чарли посылает мне сочувствующую улыбку.

 — Ладно. Но, ты знай, что можешь поговорить со мной в любое время.

 Встав, он уходит из моего кабинета, а я остаюсь за столом, чувствуя в голове пустоту.

 Прошедшая неделя была дерьмовой. Дерьмовой, потому что я чувствовала себя паршиво, и дерьмовой, потому что Твитч решил, что ему надоело со мной играть.

 Но ему не хватило мужества сказать мне об этом самому. Я всю неделю ждала, когда же он напишет, или покажется в моей комнате. Я даже не чувствовала, что он за мной наблюдает. Он просто... исчез.

 Я понимаю, что кокаин – это плохо, и я не должна была его нюхать, но могу сказать со всей серьезностью, что даже не помню, как это делала.

 Нет, серьезно, я? Нюхала кокаин? Я-я не знаю, что произошло. Это на меня не похоже.

 Я избегала Никки и Дэйва так долго, как только было возможно. Они каждый день звонили, и спрашивали, можем ли мы встретиться, но я отвечала им, что мне нехорошо, и что не хотела бы их заразить. Дэвид, кажется, поверил. Никки? Не очень-то.

 Она знала. Она всегда знает, когда что-то происходит. А этот козел. Этот гребаный козел.

 Выкинул меня, как ненужный мусор.

 Я повторяю себе, что мне плевать, и что так будет лучше. С глаз долой, из сердца вон. Но я бы солгу, если скажу, что это совсем меня не ранит.

 Кажется, я нахожусь в стадии «печаль».

 Я уже прошла через первую стадию: «отрицание и уединение», и перешла ко второй стадии – «гнев». И в данный момент я разгневана.

 Да как он смеет? Кем это он себя возомнил? Мне он не нужен.

 Может быть, если ты просто позвонишь ему...?

 О, черт. Я уже нахожусь на грани третьей стадии – упрашиваю себя.

 Мне плевать, кто он, я не буду ему звонить. Я не сделала ничего плохого!

 Сажусь за стол, решаю написать Никки и Дэйву, и попросить их сегодня вечером со мной встретиться. Мне нужен девичник.

 — Так ты говоришь, он просто перестал тебе звонить?

 Ну, технически, Твитч и не звонил мне, но...

 — Да. Так и было, — говорю я Никки.

 Дэйв смотрит на меня печальными глазами.

 — Может, тебе стоит позвонить ему первой. Может быть, он просто занят.

 Закатываю глаза, и говорю:

 — Он тебе даже не нравится! Почему ты за него заступаешься?

 Дэвид поднимает руки вверх, как бы показывая: "Я сдаюсь".

 — Может, он мне и не нравится, но я знаю, что он нравится тебе, и это означает, что он обладает какими-то особенными качествами, иначе, ты бы его не хотела.

 Были ли у Твитча такие качества? Я обдумаю этот вопрос попозже.

  — А ты не думала, что он просто дает тебе немного времени, чтоб побыть наедине с собой, после того, как тебе стало плохо у него дома? — спрашивает Никки. — Может быть, он думает, что ты из-за этого переживаешь, и придешь к нему сама, когда будешь готова.

 Ага. Точно. Я – настоящая завравшаяся дура.

 Я не могла сказать своим друзьям, что я – по доброй воле принимала наркотики. Они бы во мне разочаровались. Дэйв и Никки не против употребления наркотиков, но они в курсе, чем я зарабатываю на жизнь. Они знают, что может произойти, если я буду принимать наркотики. Они знают… знают, что я потеряю работу. И завтра произойдет именно это.

 Но до тех пор, я подожду.

 Закинув в рот картофельные чипсы, я громко жую, вздыхаю, затем выпаливаю:

 — Жизнь – отстой.

 Женщина, которая собирала слюну с внутренней части моей щеки, была молодая и пухленькая, с татуировками и короткими черными волосами. Татуировки сразу же напомнили мне о ком-то, о ком лучше не думать.

  — Здесь ты можешь подождать результат, — сказала она после того, как закончила, и пошла обработать мой положительный результат.

 Не в силах усидеть на месте, и зная то, что случится через несколько минут, я практически побежала в свой кабинет, и начала нервно просматривать ящики своего рабочего стола.

 Итак, вот я, в ожидании, что кто-то сейчас постучит в дверь, и объявит мне о моем неизбежном приговоре. Слышится стук, и я подпрыгиваю на месте.

 — Входите, — кричу я ослабевшим голосом.

 В мой кабинет входит Чарли с белым листом бумаги в руках. Положив листок на мой стол, он внимательно не меня смотрит.

  — Результат внутри.

 О, дерьмо. Вот и все.

 Когда его лицо расплывается в широкой улыбке, и он мне подмигивает, я прихожу в замешательство.

 — Отрицательно. Как обычно.

 А я ошарашено смотрю на захлопнувшуюся за ним дверь. И не понимаю. Я готовилась потерять работу.

 Возможно, это какая-то ошибка.

 Как так? Вероятность ошибки в таких тестах очень мала.

 Это, должно быть, все-таки ошибка. Удачная ошибка.

 Я все еще не понимаю. Что, только что произошло?

 Мой телефон издает сигнал, пугая меня до смерти.