Неуязвимая

– Хуоджин! – хриплый мужской голос раздался с противоположного конца горящего вигвама, и я сразу распознала в толпе людей говорящего. Это был пожилой, поджарый мужчина лет пятидесяти, с отросшими темными волосами, пронизанными сединой, и неестественной залысиной на полголовы. Он сидел в компании похожих на него, но более молодых мужчин, возможно своих сыновей, в руках у него была наполовину опустошенная бутыль, наполненная явно не лимонадом. – Мы же договаривались без живых Неуязвимых на этой ярмарке с нашей стороны! Ты что же, решил проигнорировать общую договорённость, которую соблюли все пять собравшихся у этого костра коалиций? Привёл целых пятерых Неуязвимых! По одному неуважению на каждую коалицию.

– Кто тебе сказал, Маркус, что эти Неуязвимые доберутся до ярмарки живыми? – подойдя к собеседнику, Хуоджин протянул ему руку. Подождав секунду, старик всё же пожал её, после чего азиат сел рядом с одним из его телохранителей. – Когда добыча сама идёт к тебе в руки, грех отказываться от такого подарка. Тем более на пути к ярмарке, – сказав это, он без спроса взял из рук Маркуса бутыль и хлебнул из неё. Я постаралась оглядеться, чтобы понять, сколько же здесь трапперов, но считать их было бессмысленно – речь шла о нескольких десятках! – Не переживай, Маркус, всё будет по нашему договору, как ты сам того хочешь. Я настругаю из них артефактов на подходе к ярмарке. Если тебя или твою коалицию беспокоит возня с разборкой этих Неуязвимых на запчасти, в качестве компенсации за вызванные с моей стороны неудобства подарю тебе фиолетовые волосы вот той доходяги, – не выпуская из рук бутылки, он ткнул пальцем в сторону стоящей рядом со мной Лив.

– Она, должно быть, ещё несовершеннолетняя, – Маркус облизнул свои старые сухие губы.

– Не раскатывай губу, старый гриб. Сначала добыча достанется моим парням, и только потом моим друзьям из других коалиций. Ты ведь мне друг, верно?

– Верно, – хрипло хихикнул Маркус и резко, словно грифон кривой лапой, вырвал из рук собеседника свою бутылку.

Неожиданно словив на себе плотоядный взгляд стоящего за спиной Маркуса, лысого траппера, габаритами напоминающего платяной шкаф, я резко отвела глаза в сторону. Голос снова подал Хуоджин:

– Привяжите их к тем деревьям, – он ткнул в сторону растущих напротив костра старых осин. – Красноволосую девку свяжите потуже.

В течение следующих пятнадцати минут нас приматывали к стволам деревьев так, словно пытались сделать нас их частью. И хотя наши руки, успевшие отечь за час нахождения за спиной, развязали, легче не стало. Конкретно меня в итоге привязали так, что шевелить я теперь могла только ногами и головой. Повезло ещё, что сидела я в относительно удобной позе, если подобное вообще можно назвать везением.

И снова попытки трезво мыслить в стрессовой ситуации дали свои успокоительные плоды: если нас привязали к деревьям, значит в ближайшее время трогать не будут. Скорее всего…

А если смотреть правде в глаза, тогда, скорее всего, до рассвета всех пленников женского пола попробуют подвергнуть изнасилованию. Среди трапперов женщины отнюдь не редкость, но среди этих не было ни единой. Я уже уловила на себе хищные взгляды осолоновевших от плотного ужина и чрезмерной выпивки мужчин. Значит, шанс всё-таки будет. Хреновый, конечно, и всё же. Для того, чтобы изнасиловать, для начала необходимо будет отвязать меня от дерева. Главное, чтобы отвязали именно меня – не Лив и не Талию. Эти двое не отобьются, хотя Лив наверняка выцарапает пару-тройку трапперских глаз. Я сама могу не отбиться, если в кусты меня поведёт больше трёх особей. Трёх я ушатаю точно, какой бы они комплектации ни были – опыт с таким количеством противников в рукопашном бою у меня хороший. Но что если их будет больше или все они будут с винтовками? Я закрыла глаза и с неожиданным хладнокровием решила: пусть пристрелят – живой я им не дамся.

– Псс… – это был Кей. Его привязали справа от меня. Дальше за ним были привязаны к деревьям Лив, Талия и Дэвид. Посмотрев на мальчишку, я взглядом предупредила его о необходимости тихого поведения. Заполучив зрительный контакт со мной, он, вроде как, слегка успокоился. Только сейчас я заметила, как сильно он бледен, и до меня сразу же дошло: это не просто его первая встреча с трапперами – он впервые в жизни увидел такое большое скопление людей. И все они агрессоры. Если он переживёт эту ночь, какой отпечаток она оставит на его душе и в психике? Главное ли, чтобы он пережил эту ночь, или правильнее желать, чтобы после пережитого он не травмировался психологически?

К нам приставили охранников. Двух мужчин, сильно изуродованных шрамами – такие шрамы обычно остаются после серьёзной встречи плоти с холодным оружием. У того, что был посимпатичнее, пострадавшими были плечо и шея, у второго шрам рассекая щеку тянулся к левому уху. Эта сладкая парочка не просто выглядела устрашающе – они буквально источали опасную энергетику.