Неугасимый огонь

– Геродот писал, что фараон Псамметих решил выяснить, какой народ самый древний, – сказал Александр, – для этого он велел отдать двух младенцев на воспитание козопасу с наказом, дабы никто в их присутствии не произносил ни слова. Псамметих желал узнать, какое слово будет первым, произнесённым детьми. Через два года ему сказали, что первым словом было "бекос". Фараон созвал мудрецов, и те сообщили ему, что слово это фригийское и означает хлеб. Так египтяне узнали, что древнейшие люди в Ойкумене – фригийцы.

Анхнофрет улыбнулась.

– Думаю, Геродот ошибся.

– Он утверждал так же, что Египтом люди правили больше десяти тысяч лет, а до того – боги, – подал голос Кен.

– Ты что, читал Геродота? – хохотнул Пердикка.

– Нет, он просто в Эфесе умудрился напоить Каллисфена, теперь вот башка до краев забита всякой лабудой, – встрял Мелеагр, – с вином выплывает.

– В Эфесе? Это когда было? – спросил Пердикка.

– Не помнишь? На том самом симпосионе, когда Апеллес выпросил разрешение рисовать Кампаспу голой, а потом...

– Мелеагр, – глухо прорычал царь, – язык вырву.

Птолемей поспешил разрядить обстановку.

– Так это правда? Про десять тысяч лет?

– Если считать от вашего времени, – сказала Анхнофрет, – полагаю, да. Но наша память о тех далёких временах все же довольно туманна. Дело в том, что около шести тысяч лет назад в Стране Реки случилось бедствие, которые вы зовёте "катаклизмос". Потоп.

– Девкалионов потоп? – переспросил кто-то из македонян.

– Может, Огигов? – предположил другой голос.

– Я не знаю, как его называют у вас, – честно призналась Анхнофрет.

– И называют ли вообще, – хмыкнул Птолемей, – это, наверное, ещё до пеласгов было.

– Мы зовём его Волной Апопа.

– Прошу тебя, продолжай, достойная дочь Меринасира, – попросил Парменион.

– Земля содрогнулась и рухнули стены глубокого высокогорного озера Бену[85], что на дальних границах страны, которую вы зовёте Эфиопией. Царству уже была не одна тысяча лет. В чём-то они достигли умений дома Аменемхети[86], уступая нам во многом, но некоторые тайные сплавы и иные вещи самых древних ремту мы до сих пор не знаем, как повторить. Волна в пять сотен локтей, идя по узкому руслу, слизывала дома, дворцы и храмы, ибо в нижней части своей несла тысячи хека камней, на громадной скорости сносивших самые мощные стены. А руины городов были погребены слоем щебня, глины и ила, толщиной в десятки локтей. Так великое царство Познавших Маат, в котором все ремту были ещё синеглазыми, погибло в одночасье.

– Синеглазыми? – переспросил Александр, – так значит этот титул, "Потомки Древней Крови"...

– Да, царь. Это не пустые слова. Мерит-Ра и её брат – действительно потомки самых первых ремту, и в их роду тщательно блюдут чистоту крови.

– Что же было дальше? – спросил Парменион.

– Погибло не все. Уцелел Бехдет. Сейчас это великий порт, а в ваше время, как мне рассказали, он покоится на дне...

– Через тысячи лет разделил участь собратьев, – негромко проговорил Александр.

Анхнофрет вздохнула.

– Я долго не могла поверить в это. Стало быть, в вашем времени не осталось ничего из наследия первых ремту.

– Как ему удалось избежать гибели в тот раз?

– Изначально он стоял на высоком холме, а в Стране Тростника, в Дельте, волна спала. У известного вам Белостенного Града Менфи...

– Мемфиса, – подсказал Птолемей.

– Да. У Менфи, где тогда стоял великий город Маати, скалы сжимают русло, там волна потеряла силу. Не полностью, но крепость Белых Стен и храм Пта уцелели. Хотя храм сильно пострадал. Часть жителей укрылась в крепости. Они спасли многие знания, но впоследствии еле обеспечивали себя хлебом, более жили охотой и рыболовством. Сейчас на этих скалах возведены две крепости, а Ранефер ещё приказал намыть в середине Хапи остров. И поставил крепость на нём. Узкие проходы и три крепости сделали этот рубеж полностью неприступным. Кроме того, искусственный остров поднимает воду, больше уходит в каналы, больше орошается земли. Сейчас там ещё строится большой мост.

– Что же было потом? – спросил Александр.

– Из южных и восточных земель пришли новые народы, смешались с древними, и начали заселять благословенную страну. Мы не раз разбивали их в бою, но они все не заканчивались. В это же время плодородная земля Та-Неху, Либия, стала иссыхать, пока не превратилась в величайшую пустыню. Сероглазый народ та-неху был нашим другом, мы вели с ними торговлю издавна. Мы помогли им выжить, а они нам – изгнать нечестивых пришельцев. Многие из первых та-неху уже знали Миропорядок Маат и уверовали в Нетеру. Они быстро стали одними из нас. Были построены новые города в верховьях – Тин и Нехен. У моря, на западном рукаве Хапи, возвели Па-Уда и другие. Эти города не подчинялись Бехдету. Его царь, потомок Херу, взял за своего сына наследницу Тина из дома царя Сероглазых, потомка Сети, Владыки Пустыни и Защитника Путников. От их брака родился Херупермаат, первый Величайший, в ком слилась кровь обоих домов. Вскоре после того город Тин подчинился Нехену, и вместе они заключили союз с Бехдетом и Менфи. Дочь Херупермаата вышла за молодого Нармера, Сома Разящего.