Неугасимый огонь

Нашли. Но узнали не сразу. Кокаро Черноногий лежал в десяти шагах от своей головы. Вернее, её верхней части, снесённой секирой аккурат под срез бронзового воротника. Тело Черноногого успело ещё немного проехать вперёд, прежде чем рухнуло с колесницы.

– Всё-таки не умер в собственной постели, – прошептал пленённый Этевокрей.

– Междоусобица окончена, – констатировал Филота, – теперь пора познакомиться с нашим патриархом.

Остров Тера

Знакомство с патриархом прошло буднично и скучно: дед, всеобщий прародитель, по причине глубокой старости совершенно впал в маразм и не понимал, что происходит, кто эти люди и чего они хотят. Филота махнул на него рукой. Всё равно Аргосом правит Абант, разве что ванактом пока не называется. Да уж теперь и не назовётся – сей титул сын Пармениона по праву победителя собрался преподнести Александру. Конечно, без особой радости, но куда деваться... Себя Филота провозгласил наместником, а побеждённого царя – своим соправителем. В точности так, как поступили несколько лет назад египтяне, захватив Тир.

Впрочем, свежеиспечённый наместник пока оставаться тут не собирался. Он должен вернуться к Александру. Уходя, Филота не стал оставлять в ахейских городах гарнизоны, ибо это ослабило бы его войско. Кроме того, местные могли бы взбунтоваться и перебить их. Конечно, за это придёт расплата, но ведь людей уже не вернёшь. Если же ахейцы позабудут о своих обязательствах данников... Что ж, он рассчитывал вернуться будущей весной уже надолго. И тогда всякий, кто придумает восстать, понесёт суровую кару.

Соправитель Абант ещё не вполне осознал произошедшее и вёл себя тихо. Филота увозил с собой три десятка заложников, детей знатных семейств. Кроме них в качестве посла к Александру поехал Этевокрей, которого македоняне, не желая ломать себе язык, переименовали в Этеокла, что в обоих случаях, собственно, означало одно и то же – "Истинно славный".

И вот, спустя месяц после сражения у Тиринфа (а по меркам ахейцев битва была грандиозная, достойная увековечения в песнях), Этеокл-Этевокрей оказался в Атане, где впервые увидел корабли эллинов, отчего на некоторое время совершенно лишился дара речи.

Рядом с ахейскими и критскими скорлупками весьма солидно смотрелись кургузые финикийские корабли, частые гости в этих водах. Но, в сравнении с ними, даже триеры заморского ванаки казались жеребцами среди ослов, а уж о более крупных и говорить нечего. Настоящие морские чудовища, порождённые грозным пенобородым Потейдаоном.

Когда же, по команде келевста, четыреста двадцать гребцов выдохнули разом, и сто восемьдесят весел вспенили воду вокруг огромной гептеры... Чудовище Потейдаона, несмотря на свои размеры, набирало скорость нисколько не медленнее ахейских пентеконтер. От этого зрелища у Этеокла захватило дух.

Морской болезнью он не страдал, по морю походить за сорок лет жизни не раз доводилось, хотя, конечно, не на таких гигантах. Путешествие обещало быть не слишком неудобным.

Неарх получил от Александра приказ зайти в Милет, который ахейцы называли Милватом, а хетты и египтяне Милавандой. Критянин напомнил об этом Филоте, но тот отмахнулся.

– Возьмёшь половину кораблей, сходишь один. Встретимся на Родосе.

– А ты куда? – удивился критянин.

– Дела у меня ещё есть, – неопределённо ответил Филота.

Такие дела, в проворачивании которых неплохо поменьше иметь посторонних глаз. Особенно, если обладателей их царь числит в своих друзьях.

– Да как же мы можем разделиться? – попытался возразить Неарх.

– Молча, – заявил Филота, – кто нам противостоять сможет? Критяне? Ты их корыта видел?

– Полез медведь за мёдом, а пчелы тут, как тут, – проворчал Неарх, – навалились всем роем...

– Разве что доставят неудобства, – отрезал Филота, – а хороший медведь до меда всё равно доберётся.

– А египтяне?

– У нас с ними мир. Да и разве они в этих водах бывают?

– Осень уже на пороге, шторма скоро начнутся. Пора возвращаться, – продолжал уговоры Неарх.

– Ещё месяц навигации, – возразил Филота, – надо посетить побольше островов. Как я сказал, так и будет.

Критянин повиновался с нехорошим предчувствием. Выйдя из Саронического залива, Неарх взял курс на восток, мимо Делоса, на котором сделал трёхдневную стоянку. Филота, назначив главным кормчим своего отряда Пнитагора, увёл с собой тридцать два боевых корабля из пятидесяти, оставив критянину одни триеры и все транспорты с конницей, и направился к югу, огибая Киклады.

Он держал курс на остров Тера, о котором были получены сведения, что там находится большая и богатая колония критян. С детства наслышанный о могуществе царя Миноса, сын Пармениона надеялся увидеть города не столь бедные и варварские, какими ему представились ахейские, несмотря на циклопические стены Тиринфа и аргосские богатства.

В первый день метагейтниона[35], "месяца новоселий", обогнув западную оконечность острова Сикинос, эллины увидели на юго-восточном горизонте выраставший из моря конус громадной горы.

– Что это за остров? – поинтересовался Филота у Пнитагора.