Неугасимый огонь

Присутствующие разразились хохотом, смутив посланницу.

– Ты ошиблась, – сказал, вытирая слезы Александр, – Миловандой вы зовёте Милет. Родина той достойной женщины рядом, на острове... Не уверен, что вам известно его эллинское название.

– Простите, я не понимаю, что такого смешного в моей оговорке, – недоумевала Анхнофрет, – я не могу знать всех островов и городов, что появятся за двенадцать веков от сего дня, но разве это повод для насмешек?

– Мы не над этим смеёмся, – объяснил Гефестион, – этот ваш, вернее наш, "учитель языка", которого вы пожелали оставить при себе, подшутил над вами. Того философа из Милета звали Фалес. А то, что ты сказала... Ну, в общем, не знаю, как по-вашему, но Каллисфен тут рассказывал, будто в Египте есть похожий бог – Мин. У нас его зовут Приапом. Они бы могли померяться длиной своего...

– Я поняла, – быстро сказала Анхнофрет и покраснела.

– Как бы шутник там не дошутился, – раздался негромкий голос за спиной Александра.

Эти слова произнёс Клит. Царь удивлённо повернулся к нему.

– Что ты имеешь в виду?

– Он там шутки шутит? – совсем еле слышно прошипел Клит, – а вот кое-кто другой делом занят.

– О ком ты, Чёрный?

Телохранитель коротко мотнул головой в сторону Анхнофрет.

– Не понимаю тебя.

– Я слышал, львица до решающего броска крадётся тихо и невидимо. Говорят, со стороны это выглядит красиво...

Александр отшагнул в сторону. Его примеру последовал Птолемей, услышавший разговор.

– Клит наблюдателен, как ему и положено, – сказал Лагид, – посмотри, как она выходит из неловкого положения, очаровывает, располагает к себе и убеждает. Чувствуется большой опыт.

– Вот именно, – буркнул телохранитель.

Александр нахмурился.

– Но он ошибается, – продолжил Птолемей, – записывая её во враги. Её задача иная. Она послана сюда, чтобы склонить нас к дружбе.

– Уж тебе-то они друзья... – прошипел телохранитель.

Птолемей недовольно покосился на него, но ничего не ответил.

– Царь, мы же знаем – она ручная змея Тутмоса... – сказал Клит.

– Следи за языком, – мрачно бросил Александр.

– Вот именно. За языком нужно следить. Её оружие не яд, а язык. Вспомни, как она сладкими речами сманила этого вероломного финикийского ублюдка. Умна, образована, очаровательна и владеет собой. А сейчас – слишком мягко стелет.

– Не доверяешь, – усмехнулся Александр, – я повидал немало послов. Все стелют мягко, убеждают и очаровывают.

– Царь, не верь ей! – почти в отчаянии проговорил Клит.

– Я сам решу, кому доверять, – холодно ответил Александр.

Телохранитель сжал зубы и отступил в тень.

Тем временем тема беседы сменилась.

– Достойнейшая Анхнофрет, – спросил Каллисфен, – когда я посетил вашу страну, то был столь многим поражён, что не успел поинтересоваться, что ваши философы говорят о сути вещей?

– О сути вещей, достойнейший, можно говорить тысячу лет и не закончить, настолько обширно сие понятие, – посланница улыбнулась, – можно говорить о высших мирах и вечности, о нравах смертных и мире зверей. А можно о том, что нас окружает, о веществе, которое триедино, как всё совершенное.

– Анфея, ты говоришь красиво, но непонятно, – Птолемей улыбнулся, – я слышал о вашем понимании совершенства и миропорядка, но как это соотнести с неодушевлённым творением богов?

– Наши жрецы, мудрецы и древние свитки учат, что в Вечности совершенен Свет, и он есть сама Вечность и наш мир. А в нашем мире совершенна вода, которую свет проходит без препятствий. И всё, от камня до плоти, подобно ей. Если тепла мало, то вещество состоит из... – она задумалась, подбирая слово, – по-вашему – "кубов".

– Кубов? – переспросил Птолемей.

– Не знаю, как сказать иначе. Как здание сложено из каменных блоков, так всё сущее, включая те же каменные блоки, состоит из более мелких кирпичиков.

– Из атомов? – переспросил Каллисфен.

– Из чего? – не поняла Анхнофрет.

– Атом. "Неделимый". Так его назвал Демокрит из Абдеры, описав, как мельчайший кирпичик Мироздания.

– Он, кстати, много путешествовал, просадив отцовское наследство, – добавил Лисипп, – бывал и в Египте. Может оттуда набрался премудрости.

– Могу представить твёрдые предметы, состоящие из кирпичиков, – сказал Птолемей, – но не пойму, как они могут образовывать ту же воду. А дым и огонь? Они тоже состоят из атомов?

– Да, – ответил Каллисфен, – существует четыре начала мира – огонь, воздух, вода и земля. Они все состоят из атомов, только разного размера и формы. Например, атомам огня Демокрит приписывал шарообразную форму, атомам земли – кубическую.

– Наши мудрецы учат немного иначе, – сказала Анхнофрет, – я была в Нахарине, и видела, как вода превращается в лёд. А если поставить её на огонь – растает, а потом вскипит. При добавлении тепла края кубов оплывают, превращаясь в сферы. А они соприкасаются друг с другом меньше. Все мы знаем, что и металлы плавится, как лёд. Им лишь нужно больше тепла. При плавлении сферы истончаются и перестают соприкасаться друг с другом, а вес имеет все меньшее значение. Так вода превращается в подобие воздуха.