Неугасимый огонь

– И ты живи вечно, достойнейший! – улыбнулась ему Анхнофрет, – воистину у тебя выходит чудо! Твой храм великолепен, не похож ни на что! Я угадываю в нём линии, свойственные зодчим Великого Дома Аменемхети, вижу сходство с гробницей Самозванки и черты ваших храмов, но это ни одно, ни другое и ни третье. Это что-то новое!

– О, да, достойная дочь Меринасира! – архитектор пригладил бороду, восприняв похвалу с достоинством, – но я здесь не единоличный творец. Вряд ли я обошёлся бы без помощи почтенного Нефуамена. За свою жизнь я построил немало дворцов и храмов, но, как оказалось, не знал очень, очень многих секретов мастерства, которыми щедро поделился Нефуамен!

– Достойнейший Дейнократ принижает свои заслуги, – вежливо склонил голову ученик Сенмута, – я почерпнул от него не меньше.

– Например? – поинтересовался любопытный Александр.

– Например, в Стране Реки при строительстве не пользуются этими удивительными приспособлениями. Как они называются? Триспас...

– Триспасты и полиспасты, – подсказал Дейнократ, – подъёмные краны.

– Как же вы затаскиваете на высоту огромные камни? – удивился царь.

– Поистине удивительный в своей простоте способ, – улыбнулся Дейнократ.

– Мы заполняем все пространство строящегося здания песком или землёй, – сказал Нефуамен, – каменные блоки и барабаны колонн затаскиваем по наклонным насыпям на катках и салазках, используя рычаги. Укладываем и снова заполняем все свободное пространство землёй. И так до самой вершины.

– А потом откапываете?

– Да.

– Но это же требует огромного числа рабов, и массу времени! – снова удивился Александр.

– Страна Реки многолюдна, – сказал Нефуамен, – но эти люди не рабы. Им платят. Хотя иногда используют труд пленников. Что же до времени, то его требуется не так уж и много. Например, чтобы уложить блоки и барабаны колонн второго яруса в этом храме нашим способом, потребовалась бы всего одна короткая неделя.

– Я думаю, наш способ не столь затратный, – скептически хмыкнул царь.

– Да, он весьма хитроумен, – согласился Нефуамен.

– Вот видишь, – повернулся царь к Анхнофрет, – и нам есть чему вас поучить.

– Бесспорно, – подтвердила та, – я видела статуи, отлитые почтенным Лисиппом. Они выглядят, точно живые. Наши ваятели творят более... условно, я бы сказала. Стремятся лишь передать настроение, состояние Ка, души. И они связаны путами традиций.

– Традиции сильны везде, – сказал Лисипп,– у нас они называются – "канон". Большинство скульпторов и художников из года в год следуют канону. Тот, кто решается его изменить, весьма рискует репутацией, но в случае успеха его ждёт великая слава и сотни последователей. Что же касается твоей похвалы, Анфея, отвечу, что лично я не стал бы связываться с камнем. Очень ответственная работа. Одно неверное движение...

– К тому же, – подключился к беседе Сострат Книдский, – наши инструменты для обработки камня не сравнятся с теми, что привезли гости. Вот в этом нам до них действительно очень далеко. Никогда не видел, чтобы можно было так быстро пилить гранит.

Вокруг них образовался кружок слушателей, среди которых, на удивление, были и воины. На их лицах читался неподдельный интерес.

– Я слышал, высокородная Анхнофрет весьма недурно разбирается в искусствах?

Это произнёс Каллисфен. Он единственный из эллинов и македонян не переиначивал имя посланницы.

– Смотря в каких. Именно в искусстве ваятелей я не очень-то разбираюсь. Просто, – женщина улыбнулась, смутившись, – мои изваяния делали не один раз. А искусствам и различным премудростям всех высокородных учат с четырёх-пяти лет. Прежде всего, ясно излагать свои мысли на папирусе. Включая стихосложение и торжественные речи. Ибо всё это может пригодиться на любой службе, какую ни изберёт дитя, когда подрастёт. Если оная не назначена ему по праву и долгу рождения. Дети изучают законы, языки наших подданных и соседей. Так же все тонкости науки чисел, до самых сложных расчётов. Нередко изучают некоторые таинства различных веществ, и строение Миропорядка. Как вы говорите – "Космоса".

Анхнофрет удивилась тишине, установившейся вокруг.

– Столь же обязательно с совсем юного возраста учат владению луком и мечом, управлению колесницей.

– И девочек тоже? – спросил Гефестион.

Анхнофрет подтвердила.

– У нас к обучению жён искусствам, особенно воинским, относятся по-разному, – заметил Гефестион, – где-то это принято, где-то нет. Дочери знати только у спартанцев берутся за меч, а чтобы девочек учили изящной словесности...

Он отрицательно помотал головой.

– Вспомни Сафо, – возразил Лисипп.

– Сафо была гетерой, – ответил Гефестион, – это другое.

– Её отец, Скамандроним из Митилены, был из "лучших людей".

– Но писать стихи она начала уже в школе гетер, когда осиротела, – не отступал Гефестион.

– Сочинительница? – переспросила Анхнофрет.

Лисипп кивнул.

– Митилена, это тот город, который мы зовём Миловандой? – спросила Анхнофрет и прежде, чем ей ответили, продолжила, – я слышала от вашего человека, Аристомена, что сей город богат знаменитостями. Это ведь оттуда знаменитый знаток чисел Фаллос?