Неудержимая. Моя жизнь

Если серьезно, то какое твое собачье дело? Кому вообще есть до этого дело? Такое впечатление, что эти люди – ученые, которые знают все и вся. Займитесь лучше делом!

В конце концов я попала на Уимблдон. В город я приехала, полная надежд, потому что он всегда был для меня волшебным местом. И каждый раз, когда я испытывала трудности, этот город, и травяные корты, и сам турнир возвращали меня к жизни. Как будто на меня просыпали волшебную пыль. Но только не в этот раз. Мир перевернулся с ног на голову. Все, что раньше было хорошо, оказалось плохо. Ниже падать, уже было некуда. Может быть, я слишком хотела победить. Может быть я слишком добивалась этой победы. Я прошла первый круг, в котором победила спортсменку, прошедшую через отборочный турнир, но далось мне это нелегко. А во втором туре я проиграла аргентинке по имени Гизела Дулко, которая еще даже не имела номера в женской мировой квалификации. Это был мой самый быстрый вылет из турнира Большого шлема за всю карьеру. Не успев еще как следует распаковаться, я уже оказалась на самолете, направляющемся домой. Спортивные журналисты были заняты тем, что писали некрологи по поводу окончания моей спортивной карьеры. Мне было двадцать два года. Я прожила хорошую жизнь, но сейчас она закончилась.

Как только я добралась до дома, я достала дневник и стала писать:

Вот я уже и дома, в четверг на первой неделе Уимблдона. И это действительно вызывает у меня сильное отвращение. Честно говоря, я испытываю целый комплекс разных мыслей и ощущений. С одной стороны, приятно сознавать, что моя рука так здорово себя вела.

Я действительно не верила, что готова играть в таком тяжелом ритме – четыре турнира подряд. И все-таки я почему-то была собой очень недовольна. Конечно, это Уимблдон, а я не люблю проигрывать. А еще сегодня утром в аэропорту, когда я покупала один из этих бульварных журналов, с первых страниц практически всех изданий на меня смотрело мое собственное лицо, под которым были крупные заголовки: «С Шараповой покончено!» Ублюдки. Я села на самолет, и каждые две минуты меня спрашивали, не хочу ли я газету. А дама передо мной как раз читала спортивный раздел. И опять этот заголовок: «С Шараповой покончено!» С какого это перепуга женщина решила почитать спортивный раздел в газете именно в этот день?

Глава пятнадцатая

И кому поплакаться в жилетку в такое непростое время?

Большинству людей в таком случае обратиться к друзьям по работе, к тем людям, с которыми они вместе работают в офисе. Но у меня друзей в «офисе» нет. И не потому что я не люблю своих коллег, а потому что очень трудно быть друзьями с другими игроками. Ведь они твои соперники на корте, а если ты станешь дружить с ними, то потеряешь серьезное преимущество. Если ты мне нравишься, то мне будет сложнее отодвинуть тебя в сторону. Я не верю, что я единственный игрок, кто так чувствует, но я одна из немногих, кто в этом признается. Когда я вижу двух игроков, которые сильно сближаются во время профессионального тура, я знаю, что у такой дружбы всегда будут свои ограничения. Мне легче быть честной и говорить правду, чем устраивать шоу перед прессой. В тяжелые времена я обращаюсь к своей семье и к нескольким подлинным друзьям, которые появились у меня за эти годы, а не к соперникам. Конечно, не стоит забывать о возможной поддержке возлюбленного. Когда я смотрю на свой дневник, то вижу, что помимо мрачных размышлений и упражнений по позитивному мышлению он заполнен постоянными раздумьями о влюбленностях и о будущих возлюбленных, а также моими общими взглядами на романтические отношения. В свои ранние годы в профессиональном теннисе я удивлялась, насколько я привлекаю внимание взрослых мужчин. Мне это было смешно, потому что я все еще ощущала себя ребенком.

Меня всегда интересовало, какого типа мужчина подойдет мне лучше всего.