Неудержимая. Моя жизнь

Постепенно я вошла в элиту Ника, состоящую из мальчиков и девочек разных возрастов, лучших игроков в академии. В каждый конкретный момент наше число варьировалось от шести до восьми человек. Тодд Рейд, Елена Янкович, Хория Текэу и Татьяна Головин были теми детьми, которых Ник специально готовил в профессионалы, которых он выделил из общей массы. Мы играли друг с другом и друг против друга, ели за одним столом, разогревали друг друга перед играми и переезжали с турнира на турнир в одном автофургоне. Ник хотел сделать из нас команду, привить нам некий кастовый дух и поэтому дал нам прозвище: Тигры, по-моему. Или, может быть, пумы? То, что я этого не помню, говорит о том, насколько мало значила для меня эта команда. Он мог называть нас командой, но глубоко в душе все мы знали, что члены нашей команды – это наши соперники, а не друзья. Если ты хотела быть первым номером, то фактически это были те девочки, которых тебе необходимо было победить, а если они твои подруги, то тебе будет сложнее это сделать. Мне было легче мысленно считать их своими врагами. И мне кажется, что то же самое думает любой серьезный игрок в теннис, потому что только так можно добиться победы. Просто, может быть, другие девочки умеют это лучше скрывать. Люди говорят, что я плохая, потому что у меня нет друзей среди профессиональных теннисисток. Что ж, я действительно не люблю болтать в раздевалке. Эти разговоры кажутся мне надуманными. Фальшивыми. Очень часто приходится видеть в раздевалке двух игроков, двух девочек, которые общаются как лучшие друзья: о личной жизни, о молодых людях, о том, что «я поеду отдыхать туда-то», «а я купила себе вот это платье», «Боже, сколько же это стоило?». Послушать их, так они ближайшие подруги. А через несколько часов одна из них играет на корте, а другая в раздевалке следит за ее игрой на экране и радуется, когда ее подруга проигрывает подачу. Вот, что на самом деле происходит.

Так что же можно сказать о других девочках из нашей «элитной» команды?

Мы не проводили много времени друг с другом вне кортов. Я была слишком заряжена на соперничество, чтобы сблизиться с ними. Все они были отличными теннисистками. Елена Янкович дошла до финала турнира Большого шлема. Она была первым номером в мировой классификации. Помню, когда нам было по одиннадцать лет, мы с ней вместе придумывали себе первые электронные адреса. Паролем к моему было слово «Loveandpeace». Интересно, помнит ли она об этом? Татьяна Головин, которой было почти столько же лет, сколько и мне, была родом из Франции. Татьяна, Елена и я в академии были соперницами, при этом Татьяна была всеобщей любимицей. Ее любили все. У нее всегда были правильная причесана и тщательно заплетенные косы; она носила изящную одежду с идеально подобранными рубашками. Она выгуливала собак дочки Ника, и на туфлях у нее были помпоны. Елена больше походила на мальчишку. Я была где-то посередине. Этакая ледышка. Я мало думала о своей одежде и совсем не интересовалась своей прической. Конский хвост, и все. Одежда? Обычно это была юбка для тенниса. Что-то мы делали вместе, то, что требовалось в академии. Иногда ходили в ресторан вместе с тренером. Это было весело, но я никогда не возвращалась домой с мыслью: «ну, теперь мы друзья». Я никогда не забывала о том, что однажды мы окажемся друг против друга на корте, поставив все на кон.

Сотрудники Ника не слишком тратили время на то, что называется наставничеством. Бесконечные повторения на корте, час за часом, те же самые удары снова и снова – это все, чем я занималась в академии. Если же мне надо было поработать над каким-то элементом игры, то Юрий звонил Гэвину Форбсу и просил его порекомендовать тренера или поделиться идеями. Мой отец вечно находился в поиске, он учился и постоянно анализировал прочитанное. Многие из своих идей он почерпнул из статей или разговоров с другими родителями.

– Юрий знал, что ему необходимо собрать вокруг себя лучших специалистов, – рассказал мне позже Гэвин. – Поэтому он искал лучшего по форхенду, или лучшего по подаче, или лучшего по физподготовке. Он был достаточно умен, чтобы понимать, что, хотя он и руководитель всего проекта, ему необходимы лучшие специалисты, чтобы проект действительно заработал. Помню, как однажды Юрию по каким-то причинам пришла в голову идея, что ты, первое – должна играть на грунте и, второе – должна тренироваться больше, чем было рекомендовано для ребенка твоего возраста. Вот он и попросил меня достать ему побольше мячей, что я и сделал. Помню, я собирался встретиться с ним на автостраде № 41 прямо в Брейдентоне. Он отыскал грунтовый корт где-то у магазина пончиков. У него была целая тележка со старыми мячами, и какой-то парень из Южной Африки в дырявой обуви обменивался с тобой ударами. Было видно, что у парня поставленный удар. Вы встречались с ним каждое утро в 6 и тренировались по часу. Помню, я еще сказал Юрию:

– Надо купить этому парнишке новую обувь.