Хотелось добавить еще много всего, чтобы не слышать его смеха, издевок или отказа, который, я уверена, вот-вот произойдет. Но сзади лишь что-то звякнуло. Порывисто обернулась. Варган оказался в шаге от меня и, стоя на одном колене поднимал с пола перстень, тот самый, с красным камнем.
— Вы уронили кольцо?
— Вначале челюсть, — невесело хмыкнул степняк. — А кольцо — это лишь атрибут к самому неудачному признанию в мире.
— Готова поспорить, вы не видели мое абсолютно провалившееся, — выдохнула я, ощущая, как неистово колотится мое сердце и по виску течет холодный пот.
— Орвей, пожалуйста, помолчи сейчас. — Варган сокрушенно покачал головой и встал. — Я тебя услышал, понял, и хочу сказать... Ты со своим прагматизмом и спешкой способна уничтожить все романтическое, что есть во мне.
— То есть вы отказываетесь?
— С чего вдруг? Я об этом с начала похода мечтал. — Он уверенно обхватил мою руку и надел перстень на безымянный палец.
— То есть вы... — протянула недоверчиво, — ты любишь меня?
— Я тобой сражен.
— Не совсем то, что хотелось услышать. Так ты ко мне не равнодушен?
— К тебе невозможно быть равнодушным, — заверил он и склонился к самым губам, чтобы коварно спросить: — Так ты будешь моей? В горе и в радости, в бою и в постели?
Аккуратно подняла руку и погрузила пальчики в его волосы. Ведь мне теперь прикасаться можно.
— Ты перепутал последнюю строчку клятвы. Она звучит как, «в богатстве и бедности».
— Бедность нам не светит, — его рука соскользнула на мою талию, — а любовь я гарантирую.
Варган уже почти поцеловал, почти утопил своей нежностью, когда я вспомнила:
— А где мои скальники?
— А чем, по-твоему, забит кабинет?