Неудачное попадание, а может...(СИ)

А через три дня состоялась свадьба Филиппа и барона. Она проходила в главном зале замка. Были приглашены сотни три гостей. Спецназовец сидел за праздничным столом, будто на похоронах. Его белый костюм выгодно оттенял успевшую загореть кожу. Барон вырядился в черный фрак и довольно посматривал на супруга. Его масляной взгляд, казалось, прожигал спецназовца насквозь.

В назначенный момент гости и молодые загрузились в кареты и направились к имению барона. Ехать долго не пришлось. В карете молодые не обмолвились ни единым словом. В голове Филиппа шумело, страх волнами накатывал от пальцев ног, до груди. Он и само имение рассматривать не захотел. Если бы его в лачугу привели, он бы и не заметил.

Молодых с помпой проводили в их покои. Осознав, что сейчас произойдет, попаданца затрясло не на шутку. В глазах потемнело, тошнота подкатила к горлу. Он смотрел на медленно раздевающегося барона, как кролик на удава, и не мог сдвинуться с места.

— Что ты застыл столбом, раздевайся, — приказал супруг, скидывая фрак и рубашку, оголяя волосатое пузо. К горлу подкатила тошнота. Филипп хотел было зажать рот рукой, но вовремя одернул себя.

Младший супруг быстро стянул с себя костюм, стараясь не смотреть на мужа. Он ничком лег на кровать, ожидая, что будет дальше.

— А как же возбудить и ублажить мужа? — ехидно поинтересовался барон. — Я привык, что меня сначала ласкают.

— Если не хочешь получить лужу блевотины, то делай быстрее свое дело, — с трудом выдавил из себя Фил.

То, что произошло дальше, не могло и в кошмарах спецназовцу привидеться. Барон попытался ласкать тело Филиппа, но отклика так и не добился. Поставив младшего супруга в коленно-локтевую позу, старший супруг засунул палец в зад Филиппа, от чего юноша поморщился — неприятное ощущение, как на приеме у проктолога. К первому пальцу добавился второй, а затем и третий. Спецназовцу хотелось спросить, неужели барону нравится в жопе ковыряться? Сделал бы свое дело и все. Но старший супруг не торопился, он ласкал вялый член Филиппа, гладил его яйца. И только сообразив, что отклика не будет, приступил к основному действию. Он обильно смазал анус Филиппа. Первое проникновение причинило нестерпимую боль. Несмотря на успокаивающие слова барона, легче не стало. Пока супруг пыхтел над ним, Филипп молил всех богов, чтобы это быстрее закончилось. В голове словно щелкнуло, выключились все эмоции, осталась только апатия. Спецназовец представил себя со стороны, раскорячившегося в позе раком и… ему стало настолько гадко, муторно и противно, что захотелось быстрее в душ — смыть всю грязь с тела, в которой, казалось, его вываляли с головы до ног. Но хуже всего угнетала мысль, что это первый, но не последний раз, когда ему придется трахаться с мужем. Он боялся одного: что не выдержит подобного издевательства над собственным телом.

— Великое удовольствие — трахать бревно, — слезая с мужа после испытанного оргазма, буркнул барон.

Ответить колкостью у спецназовца не было сил. Болело все тело. Ему казалось, будто его посадили на раскаленный кол. Даже повернуться было больно. В пояснице простреливало, зад нещадно жгло. По-прежнему лежа на животе, Филипп и уснул.

А утром не смог встать с кровати…

Глава 7.

— Ты что валяешься, вставай, — в комнату бесцеремонно вошел молодой человек — точная копия своего отца-барона: надменный, властный, самоуверенный и совершенно не считающийся с чувствами других. — У нас много дел, за тебя их никто делать не станет.

— Отвали, — Филипп равнодушно глядел в потолок. — Встану, когда сочту нужным.

— Что-о-о? — завопил отпрыск барона, зло сверкая глазами. Филипп с усилием поднялся, схватил с тумбочки стакан с водой и запустил им в посетителя. Вода расплескалась, стакан пролетел в нескольких сантиметрах от головы парня. Гость шарахнулся в сторону. А спецназовец ойкнул, малейшее движение причиняло невыносимую боль его изможденному телу.

— Пошел вон, — выдавил Филипп. — Сказал же, встану, когда сочту нужным.

Молодой человек весь посинел от злости. Его кулаки сжались, кадык на шее лихорадочно задергался, он попытался что-то сказать, а после сделал резкое движение к кровати с явными намерениями хорошенько отделать супруга отца, но распахнувшаяся дверь разрушила все его планы, когда вошел сам барон.

— Нарт, что ты здесь делаешь? — удивился мужчина. — Мне казалось, я просил тебя разобраться с отарой. Скоро стрижка овец, а ты прохлаждаешься в компании моего мужа.

— Он должен работать, а не валяться днями в кровати, — тыкнув пальцем в Филиппа, зло процедил Нарт. — Не хватало нам еще лишний рот кормить.

— Нарт, иди к овцам в загон, я сам решу, кто, где и чем будет заниматься, — осадил сына барон. Нарт пулей вылетел из комнаты. Филипп понял, что в первый же день нажил себе врага. Но исправлять ситуацию и сближаться с новым родственником желания не было. Сейчас хотелось одного: чтобы его оставили в покое, пока не пройдет тянущая боль.

— Как ты себя чувствуешь? — присаживаясь на край кровати, поинтересовался супруг. — Ты бледный.