Неудачник

Входит Саша, садится напротив. Сегодня хочется ей любоваться, тихо так, тепло. Саша дышит свежестью после душа. Пухлые губки растянуты в улыбке, голубые, такие пронзительные глаза смотрят лукаво.

— Что это ты завтрак сделал? — спрашивает игриво.

— Просто захотелось.

— Ну-ну…

Завтрак окончен. Немного медлю на стуле, иду к входной двери. Надеваю куртку, ботинки, шапку. Шарф обвивает шею, замирает на груди. Саша поправляет одежду.

— Я зайду к тебе на работу, — говорит нежно.

— Хорошо, — легко соглашаюсь я. — Пока!

— Пока!

Открываю дверь, подъезд встречает тусклым светом, слабым теплом. Ключ поворачивается в замке, отрезает от домашнего тепла, уюта сна.

На улице еще холодно. Темноту около подъезда съедает мощный прожектор. Мы с соседями скинулись. Дальше по улице — только нечастые фонари. В их свете кружат снежинки. Людей почти нет.

Иду на остановку. Рядом искрят в темноте рога троллейбуса. Холод силиться проникнуть под куртку, ноги в тонких джинсах уже зажимают холодные тиски. Я не прибавляю шага. Смотрю на дома, светлые окна. Дома живут душами людей, дышат электрическим светом, газом и водой. Сколько в этом городе квартир? Разных, больших и маленьких, уютных и не очень? В скольких из них я не бывал? В скольких из них меня не ждут, и не будут ждать никогда? Не узнают, что живу с ними на одной планете, даже в одном городе, чувствую тот же холод на улице, так же жду тепла.

Подхожу к остановке. Несколько человек стоят под козырьком, взгляды устремлены на дорогу, выискивают светящийся корпус троллейбуса, или неверный огонь маршрутки. Встаю рядом с киоском. Внутри, в крошечном пространстве греется продавец, ждет конца смены, представляет, как пойдет домой спать. Еще одна ночь простого человека. Такого, как все, в обычном городе.

Я зеваю, поднимаю шарф на подбородок. Руки в перчатках засовываю в карманы. Холодно. Вдалеке различаю маршрутку. Мой номер. Забираюсь внутрь, занимаю сиденье. Кондуктор берет деньги, дает билет. Ехать пять минут.

Снимаю перчатку, прислоняю руку к окну. Там, за ладонью темно-синий холод окна в белой искристой скорлупе. Чуть растопить, и можно увидеть город, что проникает в мозг огнями. Но тепло ладони не согревает лист окна. Изморозь там, на внешней стороне. В салоне работает обогреватель, и, сколько ни грей, иней не исчезнет.

Вот моя остановка. Сгибаюсь, выхожу из удушливого чрева машины. Мороз приятно холодит лицо. Снег искрит, скрипит под ногами. Иду к знакомому зданию, центральному на площади. Пятиэтажное, строгое, с большими окнами и крыльцом с трибуной. Это главное вместилище власти нашего небольшого города — «великая и ужасная» администрация.

Работа

У входа дежурит охрана. Меня знают — удостоверения не просят. Здороваюсь, поднимаюсь на четвертый этаж. Чуть опоздал, поэтому стараюсь не попадать никому на глаза. Хотя, камеры на каждом этаже, если захотят — узнают.

А вот и мой закуток. Небольшой, ничего лишнего. Стол, компьютер, островки офисной мебели. И много бумаги. На шкафах, на столе, уже даже компьютер почти не видно, к клавиатуре не пробраться. Стопки документов расположились и на единственном кресле. Вся мебель не новая, но добротная. Безликая, офисная, одним словом.

Рабочий день начинается. Подхожу к небольшому столику, включаю электрический чайник. Надо выпить кофе, чуть прийти в себя. Тишину офиса вспарывает звонок. Голова еще гудит. Я словно в бумажном склепе, заживо похоронен после мороза улицы.

Беру трубку, слышу голос шефа:

— Здорова, Вова! Как настроение? Надеюсь, рабочее?

— Рабочее, рабочее, — отвечаю. — Ты меня знаешь.

— То-то и оно, что знаю. Ладно, сегодня до обеда поработай с отчетностью. А после ко мне.

— Хорошо. Приступаю к работе.

Короткие гудки. Шеф дело сделал, работой напряг. Не тяжелой, но неприятной. Рутинной.

Я пью кофе и просматриваю последние новости в Интернете. Смотрю любимые сайты. В мире событие идет за событием, войны сменяются стихийными бедствиями, великие открытия грандиозными провалами. Мир меняется, развивается, живет. А у меня все тихо. Обычная, по сути, никому не нужная жизнь. А самое большое свершение, что от меня ожидают — прожить лед до семидесяти и не выжить из ума. И, что самое печальное, таких как я большинство.

Мысли постоянно уходят от работы, но стараюсь вернуть, заняться, наконец, делом. Надо созвониться с отделами, подразделениями, попросить, чтобы завезли информацию. Инет у нас глючит, даже сеть не видно. А надо приходовать оставшиеся активы, показывать потребность, пока городская дума не утвердила бюджет на следующий год. Пальцы лениво стучат по клавиатуре, на мониторе выстраивается ряд символов. Мозг выхватывает фрагменты текста, все делаю почти на автомате. Рутина.