Нетленный

Я сидел на корточках у начала тропы, кусал губы. Демон-соблазнитель ласково нашептывал: чего ты боишься? Это было сорок пять часов назад, прошвырнись, подыши свежим воздухом, заодно узнаешь что-то новое… Спорить с этим демоном было невозможно, он за уши тянул меня в гущу леса!

– Никита, мы на минуточку, хорошо? – убитым голосом прошептала Варвара. – Далеко не пойдем, просто глянем.

Нас некому оказалось контролировать. Работа мозга замедлялась, действовало внушение. Я прыгнул в машину, отвел ее назад и загнал в кустарник, чтобы не заметили с дороги. У Варвары дрожало лицо, она переминалась, ждала меня. Я взял ее за руку, от нее несло холодом, кожа покрылась мурашками. Это еще не был пещерный неконтролируемый страх, но далеко ли до него?

Почему мы рвались в эту неизвестность, невзирая на страх? Это вряд ли поддавалось объяснению.

– Ты можешь остаться, – предложил я. – Сядь в машину, запрись, я скоро приду. Просто гляну – и сразу назад.

– Нет, давай уж вместе глянем – и сразу назад, – возразила она. – Я тоже, знаешь ли, не намерена тут задерживаться.

Глава восьмая

Мы шли по тропе. Она извивалась, как змея, терялась в дебрях папоротника, убегала за березы и осины. Обострились все чувства, я вертел головой, как филин. Варвара кралась сзади, пряталась за спиной. Папоротник достигал какой-то непомерной высоты. Листья снизу желтели, высыхали. Иногда этот папоротник становился выше нас, и тогда поневоле приходилось чувствовать себя гостем парка юрского периода.

В этих местах не было никаких поселений, по крайней мере, тех, что отмечаются на картах. В лесу еще не утихла жизнь: постукивал дятел по стволу, скандалили пичужки в зарослях калины.

Мы уходили в чащу и все никак не могли остановиться. Растительность уплотнялась. Корни старых осин вылезали на поверхность, струились по земле, переплетались узлами. Иногда я останавливался, изучал следы на тропе. Ничего не менялось, двое суток назад здесь шли люди и тащили что-то тяжелое. С тех пор никто не проходил. Это немного успокаивало. Местность шла на понижение, трава сырела, земля прогибалась и чавкала. Природа мрачнела, и даже березы вдоль тропы становились какими-то невеселыми – скорее черными, чем белыми, искривлялись, превращались в уродцев.

Я обернулся.

– Ты как?

– Терпимо, – вздохнула Варвара. – Не спрашивай об этом каждую минуту.

Местность продолжала понижаться. Тропа сбегала по склону, пропадала в темной чаще. Вершина холма была изрыта, сохли выдранные кусты. То ли кроты ковырялись, то ли медведи. Мы осторожно спускались по неведомой дорожке. Остановились у ручья под горой, с сомнением разглядывали угрюмую чащу, которую собрались покорить.

Я опустился на корточки, зачерпнул воды, напился. Ощущения – противоречивые. Страх и влечение шли в ногу и словно смеялись над нами. Мы медленно углублялись в лес, раздвигали ветки.

– Далеко же они забрались… – пыхтела Варвара, ломая сухие сучья, норовящие выстрелить в глаз.

– Кто? – не сообразил я.

– А ты еще не понял, куда мы идем?

– А, ну да, – усмехнулся я. – Ты их, кажется, называла «хранителями». Община староверов в глухом лесу на краю земли, где нет вообще ничего.

– Думаю, они совершают вылазки в большой мир по велению наставника, втайне от рядовых членов общины. Если секта серьезная, у нее имеются «благодетели» – те, кто создает материальную базу их мирка. Благодетелям не возбраняется работать на «Антихриста», раньше они трудились в промышленных артелях, на железной дороге, потом в колхозах… Была еще прослойка так называемых «последователей» – те, что жили вне секты, оказывали скрытникам услуги, следили за обстановкой, подбрасывали информацию.

– Ты с кем сейчас разговариваешь, Варвара?

– Ах, прости, ты же не эксперт.

– Как и прочие среднестатистические граждане.

– Здесь в девятнадцатом веке могли селиться бегуны – одно из направлений беспоповщины. Это самое радикальное течение в старообрядчестве. Всему виной реформы патриарха Никона в семнадцатом веке. Церковь раскололась. Правительство шло на поводу официального православия. Староверов гнобили и унижали. Раскольников заставляли регистрироваться. Кто-то укрывался за попами – давали взятки священникам, чтобы скрыть свою принадлежность к старообрядчеству. Другие уходили в подполье, на нелегальное положение, позднее революционеры перенимали их опыт. Третьи были уверены, что надо убегать, скрываться от власти «Антихриста», мол, это единственный путь к спасению. Толков множество – бегуны, нетовцы, федосеевцы, акулиновцы, дырники…

– Кто такие дырники?