НеТемный

Я вскинул голову, глядя на штырь, с которого свисали цепи. Нужно что-то придумать, но, как назло, больше в голову не лезло никаких идей. Мой взгляд тщательно пробежался по помещению в поисках подходящих предметов, которые, предположительно, мог бы поднять дохляк из глубин Тьмы.

Может, вилка?

— Эй, ты… — я послал грозную мысль-приказ.

Ничего. Даже не вылез из топорища, зараза.

— Цербер, твою расщелину! — я стиснул зубы, — Вилку принеси.

На конце топорища показалась тень носа, клацнули зубы:

— Хам-хам-хам!

Со злости я тряхнул цепями.

— Я ж тебе устрою! — при этом сверху раздался надсадный скрип.

Замерев, я снова глянул на крюк сверху. А впрочем, Всеволод, не заметил ли ты, каким нервным стал? Это мешает думать…

И ты явно забыл, что ты — бросс. Махина из жил и мышц, которая в такой ситуации может ни хрена не думать, а просто попробовать решить всё силой.

Я оттянулся на носочках, пытаясь привстать и даже подпрыгнуть. Получилось плохо, но мне было нужно всего немного, чтобы перебросить тело набок. И ещё…

Через пару секунд я уткнулся щекой в холодный камень. Всё, теперь я лицом к стене. Ну, поехали.

Я упёрся коленом, потом другим. Кандалы врезались в запястья, было больно, но умереть в руках Чумного будет ещё больнее.

Кое-как я одну ногу поставил на стопу. Другую. И, натягивая цепь, стал выпрямлять тело. Мелкими шажками я поднимался всё выше, и в какой-то момент уже был едва ли не параллельно полу.

Мышцы вздулись, когда я натянул цепь до предела…

— О-о-ох, — раздалось внизу.

Рыкнув, я чуть согнул колени, а потом рванул сильнее, выпрямляясь. Штырь со звоном вылетел из кладки, и я, счастливо улыбнувшись, рухнул вниз, прямо на чернявого.

Тот, кажется, очнулся, но огромная туша, упавшая на него сверху, снова отправила охранника в забытие.

Я встал, без особых церемоний перевернул молодого. Вытащил ключи, безошибочно подобрал нужный. У Тёмного Жреца столько темниц и подземелий в замке, что разбираться в ключах, наверное, едва ли не второе умение после магии Тьмы.

Кандалы и цепи со звоном упали на пол. Морщась и растирая запястье, я встал. Прошёлся по темнице, отвесил пинка очнувшемуся лысому.

— Лежать, — буркнул я, отнимая у него топорище, — Эй, ты, там!

Я тряхнул дубину, но цербер даже не думал выглядывать. Лишь оскалил зубки на конце.

В ответ я тоже надул губы. Что себе позволяет это исчадие… нет, не исчадие, а крохотное исчадьице Тьмы. Бездны на него нет!

Не собираясь тратить времени на препирательства с щенком, я прошёлся по темнице. Помещение оказалось довольно огромным, поэтому свет от фонаря над столом почти не доставал до стен.

Тут было ещё много пустых кандалов, камера оказалась многоместной. Но, судя по всему, меня тут держали одно… А, нет, погоди. Не одного.

В самом углу висел труп. То есть, мне сначала показалось, что это — иссушенный труп, но когда длинные жидкие волосы, падающие у него на заросшее лицо, шелохнулись, я понял, что мертвец дышит.

Он висел так же, как и я, только совсем не доставал ногами до пола. Судя по всему, кандалы тут были рассчитаны на один рост, стандартный по меркам юга, и поэтому мне, варвару, повезло. Строители не рассчитывали, что тут в застенках будет томиться рослый уроженец севера.

— Эй, — я тронул беднягу за плечо.

И так видно, что он не жилец. Пленник даже не открыл глаза, всё продолжал висеть, дыханием подбрасывая отдельные пряди.

Хмыкнув, я прошёлся обратно, снова отвесил пинка очнувшемуся чернявому. Подумав, я подхватил одного охранника, дотащил до свободных кандалов. Застегнул, подвесил.

Дотащил другого. Подвесил. Даже можно не связывать.

Но на всякий случай я, взяв нож со стола, накромсал лоскутов с их одежды и затолкал им в рот кляпы.

— Брат… — донеслось тихое в полумраке.

Я со вздохом обернулся на тот угол, где висел несчастный. Да ну твою ж расщелину, спасение какого-то неудачника не входило в мои планы.

Мне сейчас надо всего лишь проверить темницу на предмет наличия моих спутников, разграбить арсенал стражников. Потом подняться наверх, дотащиться до самой высокой башни, где колдун наверняка планирует развлекаться с Креоной, и раскроить этому самому колдуну голову.

На этом месте я остановился, крепко задумавшись. А как ему раскроить голову, если его нельзя убивать? Ох, Всеволод, не смеши… Есть тысяча и один способ заставить несчастного убить себя самого. Ну или поможет та же Креона копьё подержать, если она и вправду будет там.

А моё чутьё говорило, что она там будет. Похоть в глазах старика была настоящей, дурманящей, лишающей мозгов.

Инициация — это и вправду довольно интимный процесс, когда сливаются два сознания, послушника и его учителя-мага. Послушник полностью открывает свою душу, позволяя учителю собирать магические паззлы во внутреннем поле, активируя нужные точки и усиливая необходимые меридианы.

Тем более, по природе магии так сложилось, что женщина забирает, а мужчина отдаёт. Женщина может даже быть слабее, чем мужчина-маг, но во время любовных утех она спокойно выкачивает энергию из более сильного партнёра.