НеТемный 4

Строители очень старались выровнять участок склона, хотя осталось довольно много высоких террас, и даже окружили имение какой-то стеной. В имении были конюшня с каретным двором, дом прислуги, баня, ещё какие-то хозяйственные постройки, и даже небольшая часовня с острой, как шпиль, крышей.

Сам особняк, светло-голубого цвета, с лепными колоннами и высокой черепичной крышей, возвышался над остальными постройками, словно король на самой высокой ступеньке над своей челядью.

По двору сновали занятые делами слуги, у дверей и ворот дежурили стражники, но усиленных отрядов дружины я не увидел. В том смысле, что особняк не был похож на тюрьму, в которой содержится страшный преступник.

Кутень, скрываясь в тени одной из колонн, рядом с окном, не летал над владениями, намекнув, что тут встречаются сильные охранные заклинания. И показал мне воспоминание, кто является хозяином — сам советник Феокрит появлялся здесь, когда моё тело привезли из города.

— Вот, значит, как? — ухмыльнулся я, возвращая себе нормальное зрение.

Рядом с кроватью обнаружилась низкая тахта с одеждой. Нет, это не доспех, просто чистые штаны и рубаха из бархатистой белой ткани. Я оделся и, сделав несколько неуверенных шагов, уставился на зеркало, оказавшееся у изножья кровати.

Смердящий свет, весь белый! Чувствую себя задрипанным адептом Ордена Света.

Прямо по моему лбу тоже тянулся шрам — через нос, щёку, шею он уходил под ворот белой рубахи. Я и вправду напоминаю творение сумасшедшего некроманта, надумавшего собрать идеального воина из кусков погибших. Были в моём мире такие идиоты… Они, кстати, часто погибали от рук своих же творений.

А кольцо? Где кольцо⁈

На пальце его не было, но я даже не запаниковал, потому что чувствовал, что оно всё ещё со мной… Как будто его внутрь зашили.

Мой мысленный взор сразу направился к моим контурам, но острая боль тут же заставила передумать. Для магии я ещё слишком слаб, и чувство собственной беспомощности потихоньку меня злило.

Ковыляя, я обошёл кровать и несколько секунд рассматривал смуглое лицо спящей девушки. Совершенно незнакомая мне южанка, с тёмными кругами под глазами от ночных целительных трудов.

Что там было ночью, я вспомнить не смог. Как бы тут сама Сияна не вмешалась, мне ведь Морката потом шею отвернёт.

— Кхм, — я кашлянул, отгоняя плохие мысли. Малуш не виноват, он был не в себе.

На тумбе рядом с фужером вина лежал нож, от которого немного разило магией… Легко сообразив, что это некая проверка на мои намерения, я даже не прикоснулся к нему. А смысл?

Зато, взяв хрустальный сосуд, я принюхался, используя заодно обоняние Кутеня, и в несколько глотков осушил напиток. О-о-о, пусть и слабое, но прекрасное вино! Именно так и должен воин пробуждаться после тяжких дел, когда не нужно сохранять мозги для длительных дум.

В напитке чувствовались магические целительные нотки, потому что боль от движений стала притупляться. Недолго думая, я подошёл для начала к окну, чтобы посмотреть на двор уже своими собственными глазами, затем проковылял к двери и вышел…

* * *

Прихрамывая по роскошным пустым коридорам и лестницам, я уверенно направлялся на улицу. Каждый шаг давался мне всё легче и, к собственному удовольствию, я чувствовал, что постепенно просыпается бросская кровь. Она осторожно текла по опалённым ею же венам, словно проверяя, можно ли уже приступать к самоисцелению.

Паутинка ожогов, оставшихся от собственных же вен, тоже была заметна, но терялась среди шрамов. Расщелину мне в душу, чтобы я ещё раз, будучи всего лишь на втором ранге, прыгнул на магистра! То, что я жив, на самом деле величайшее чудо — он и вправду чуть не спалил меня собственной же кровью.

Но я выжил. Не знаю, почему, не знаю, как, но выжил. И, чувствую, риск окупился вдвое, если не больше.

С моего лица не исчезала довольная ухмылка… Расчётливый ум уже давно сложил все паззлы, и я понимал, что Малуша-преступника и на пушечный выстрел бы не подпустили к особняку Феокрита. Но Малуш-герой был здесь желанным гостем.

Редкие слуги, попадавшиеся навстречу, уважительно кланялись и с лёгким испугом замирали, ожидая от меня указаний. Но я лишь раздражённо отмахивался, глядя на одинаковые южные лица, потому что никто из них на вопрос «Что я здесь делаю?» ответить что-то осмысленное не смог.

Наконец я, прошагав через просторный холл, толкнул увесистые высокие двери и, щурясь от солнца, вышел на крыльцо. Два стражника, стоящие по разные стороны, подтянулись, выпрямляя алебарды, и размашистым кивком поприветствовали меня:

— Доброго вам утра, светлейший господин Малуш!

Со вздохом я ответил, понимая, что и на них срывать злость не имеет смысла.

— И вам доброго, служивые, — буркнул я, — Так понимаю, вы тоже не знаете, что я здесь делаю?

От меня не укрылось, как они переглянулись. Во взгляде читалось что-то вроде «ох уж эти северяне, явно все они чуть-чуть того…»

Я медленно выдохнул, пытаясь унять злость и проснувшуюся бросскую кровь. Ещё чуть-чуть, и она не посмотрит, что тело только-только восстановилось.