НеТемный 2

Ну что ж, Тёмный Жрец, вот она, твоя стезя… Давай, плети интригу, хлестай метким словом так, чтобы обмануть слабые умы.

Ведь, с одной стороны, нам нужно проникнуть в город тихо, чтоб не было лишних вопросов. С другой стороны, этим двоим тоже влетит, если их начальство узнает, что кому-то открыли чёрный ход.

Я снял барда с плеча, аккуратно положил на землю. Попробуем сначала пряник.

— Брат, — осторожно начал я, — Лиственный Свет всё видит. И твоё доброе дело оставит след, зашепчет об этом листва в кроне Вечного Древа, когда я в молитве упомяну твоё имя…

Слова сами собой лились из меня, и я даже удивился. Охренеть, как мой Малуш, оказывается, умеет говорить.

Первый охранник даже открыл рот, услышав такое. Обернулся, переглянувшись со вторым. Как-то по их шальным взглядам я понял, что дело теперь обстоит хуже. Не уважают здесь лиственную веру.

Ну ладно, а теперь кнут…

— Ты, листва сра… — начал было первый, снова повернувшись, но моя нога воткнулась ему в грудь.

Даже не охнув, он отлетел во второго, и оба они вломились в кусты жимолости. Если первый потерял сознание сразу, то второй ещё попытался закричать, но в его рот тут же воткнулась моя дубина. Эх, а ведь колдун, умеющий починить зубы, стоит дорого…

Мягким тычком ладони по виску я отправил его поспать. Сразу же я приложил палец к шее первого, проверяя живчик. Непривычно было следить за силой ударов, но я прекрасно помнил, как таким пинком чуть не убил воина в поле.

— Святоша, — Креона, вжав голову в плечи, заозиралась. В её глазах заметалась паника, — Ты что творишь⁈

— Думаешь, они расскажут кому? — я усмехнулся.

Осторожно втащив их через дверцу, я увидел внутри то, что и ожидал увидеть. В каморку охранников можно было попасть через низкий лаз, в который мои плечи чудом протиснулись. Сверху через пыльные доски всё время сыпалась пыль, и я заподозрил, что наверняка какой-нибудь механизм обрушивает потолок, если враг попытается штурмовать через тайный ход.

Лаз был всего пару метров длиной, а значит, стена не отличалась великой толщиной. Впрочем, Солебрег же не столица.

Каморка у стражников была очень скромной. Стол, два стула, и скромный тюфяк в углу. Скорее всего, тюфяк нелегальный — если начальник увидит, что кто-то из этих двоих дрыхнет, то крику будет.

Через маленькое окошко на уровне головы я выглянул наружу. Небольшие домики, узкая улочка, снующие туда-сюда люди по своим делам. Вот прошёл деловой пацан с тяжёлой корзиной, провёл лошадь с вьюками хмурый бородатый мужик. Послышался женский смех сбоку — прямо на углу лачуги стражников остановились поболтать две женщины, одна с кувшином, другая с мотком яркой ткани в руках.

— Ой, ночью чего-то было, муж рассказывал…

— Я тоже слышала. Говорят, замок наместника сгорел.

— Давно пора, — другая перешла на шёпот, — Старый извращенец.

— Может, хоть кнез теперь поправится? Все знают, что это он его…

— Чего раскорячились тут, пустобрёшки! — мимо лачуги пыталась проехать небольшая повозка, гружёная мешками. Возчик матерился на женщин, которые по великой логике выбрали для чёса языков самый оживлённый проход, — Дела делать надо, а они лясы точат!

— Ты, корыто драное, ты на кого хавальник раскрыл…

— Петух щипанный, тебе чего, места мало⁈

— Хабалки хорловы, я ща кнутом-то как…

Я поморщился. Это он зря. Судя по виду мужичка на козлах тележки, он был не из тех, кто вот так вот «кнутом ща». Дальше начался такой галдёж и лай, что, кажется, лачуга затряслась.

Мне пришлось протереть лаз до чистоты, ныряя туда-сюда за телами. Стражники и бард…

Виол, как назло, очнулся, едва я затащил его внутрь. Креона и Дайю, уже снявшая шлем, сидели на стульях под окошком, с круглыми глазами слушая перепалку за дощатой стеной. Там, кажется, ещё кто-то прицепился, причём на сторону бабья, и перечислялись все грехи этого извозчика.

— Громада… — бард округлил глаза, глядя на стражников, — Все мои старания!

— Два серебра на дороге не валяются, — проворчал я.

— Два⁈ Им⁈ Вот же морды ослиные! Да я ж на десять медяков договорился, что сыграл бы им. Им в ночь сегодня, начальника вызвал кнез, и они девок сюда хотели. А я бы спел маюновы песенки, чтоб им спалось потом слаще.

Я хмыкнул. Бардовская магия каждый раз открывалась для меня с новой стороны.

Надо было переждать, пока снаружи закончится перепалка, слишком уж много народу собралось. Вот только обычно на такой спор выглядывают стражники, которые должны бы утихомирить честной народ одним метким словом.

— Раздевай их, — зашипел вдруг Виол.

— Ты чего? — я удивился, но вслед за ним стал стягивать с обоих бедняг шмотки.

Надо же, у того, которому я выбил зубы, оказалась огромная нога. Я с удовольствием примерил нормальные кожаные сапоги, наконец избавившись от дурацких кожаных портянок, в которых и вправду выглядел, как спустившийся с гор дикарь.

— Ну ты же лиственник, — проворчал Виол.

Свет из оконца пыльным лучом как раз падал на кожаный сапог, и я показал пальцем.

— Видишь? Это точно знак, — буркнул я, потом добавил, — Надоело бегать босиком.

— А-а-а, — тот отмахнулся, — Эй, исподнее им оставь! Я ж потом спать не смогу!