Нет у любви бесследно сгинуть права...

Когда Шахро увидела свою дочь, она была поражена ее красотой… Ослепительная красота Вис соперничала с солнцем, и, восхищаясь ею, Шахро объявила, что так как во всем мире не может быть достойного ей мужа, то она велит своей дочери выйти замуж за единственно достойного ее во всех отношениях витязя— ее собственного родного брата Виро…

Когда все было готово для свадебных торжеств и все гости были в сборе, внезапно с моря появилась черная туча, которая заслонила собою солнце…

В этот момент на дороге показался всадник в черной одежде на вороном коне, который мчался по направлению к собравшимся. Это был гонец шаха Моабада, его брат и визирь Зард…

Не сходя с коня, Зард подал письмо Шахро. Сломав печати и вскрыв письмо, Шахро нашла в нем прежде всего подписанное ею клятвенное условие, заключенное с Моабадом, которое тотчас же напомнило ей о данном ею когда-то обещании, и Шахро стало стыдно, что она нарушила свое слово…

Теперь Моабад требовал у Шахро исполнения данного ею обещания; он просил ее отправить Вис как можно скорей к нему в Мерв, так как в стране Шахро мужчины считают своей доблестью преследовать женщин и бесчестить их; Моабад просил Шахро не заботиться о приданом для дочери, ибо он женится на Вис не ради ее приданого, но, наоборот, он сам желает как можно скорей вручить Вис ключи от всех своих обширных казнохранилищ и сокровищниц, а Шахро — послать столько драгоценных камней, золота и жемчуга, что если она пожелает, то сможет выстроить себе целый город из золота и обнести его стеной из драгоценных камней; Моабад также обещал Шахро взять ее владения под свое покровительство и освободить ее от вассальной зависимости, сына же ее, Виро, он всегда будет считать своим братом и выдаст за него замуж девушку из своего рода.

Письмо Моабада очень смутило Шахро: ей стало стыдно и страшно, что она оказалась клятвопреступницей, которую неминуемо должны постигнуть кара божья и справедливый гнев такого могущественного владыки, как шах Моабад.

…Обратившись к Зарду, Вис в очень резких выражениях указала ему на неуместность его приезда в такой момент, когда все уже готово для свадебного празднества, и предложила ему убираться подобру-поздорову и передать пославшему его шаху, что такому дряхлому, выжившему из ума старику, как он, следовало бы лучше готовиться к переселению на тот свет, нежели к обручению с чужой женой…

Молча выслушав Вис, Зард немедленно же поскакал обратно в Мерв, где его с нетерпением ждал Моабад…

Груз горя пал на спину Моабада: он то извивался, как змей с раздавленной головой, то сердце его пенилось, как кувшин, полный молодого вина. Все бывшие с ним приближенные скрежетали зубами от гнева… Воины и приближенные Моабада посоветовали своему повелителю жестоко покарать Шахро и ее страну…

Узнав о военных приготовлениях шаха Моабада, Виро и его знатные гости в свою очередь отдали приказ своим армиям собираться на войну…

Шах Моабад выступил из Мерва с таким войском, что земля начала дрожать под ним от его тяжести и многочисленности; пыль от него поднималась так высоко, что, казалось, луна и пыль держали тайный совет друг с другом; войска сквозь пыль виднелись будто звезды сквозь редкие тучи…

Когда с востока взошло солнце, у которого визирь — луна, а трон — утро, отряды обоих войск быстро построились в ряды и стали проходить перед обоими царями, готовые к смотру и бою. С обеих сторон забили в барабаны, затрубили в трубы и фанфары, и тут поднялся такой шум, как будто это были голоса бесов, и все, заслышав его, ожесточились друг против друга. Стоял такой грохот, что давно уже умершие и обратившиеся в прах трепетали в земле от ужаса.

Войска устремились друг на друга, и стремление их было подобно осеннему ветру, который срывает листья с деревьев…

До вечера длился бой обеих армий. В пылу битвы один становился барсом, другой — диким козлом. Любимого отца Вис, Карана, сразили враги его, и вокруг него пало 130 других приближенных и витязей Виро. Как будто шел дождь, и каплями его была смерть. Столько людей было перебито, что мертвые лежали груда на груде, и вокруг них струились потоки крови.

Увидев отца своего Карана сраженным и стольких приближенных вокруг него бездыханными, Виро воззвал к своим витязям:

— Братья! Нерадение в бою есть мерзость и позор. Не стыдно ли вам перед столькими вашими соплеменниками, которые пали на радость врагам?! Не стыдно ли вам перед Караном, чья седая борода окрасилась кровью?!

…Сказав это, он устремился на врагов со своими приближенными, рабами и военачальниками; запылал он как огонь и был неудержим…

Когда закатилось солнце, то казалось, что и счастье Моабада закатилось вместе с ним, и судьба лишила надежды царство Моабада…

Увидя Моабада убегающим, Виро возрадовался, но не сошел он еще с коня, как напали на него деламцы, гилянцы и керманцы, бесчисленные как песок, как шерсть животных, как дождь и листья деревьев. Войска Виро и чужие, что были с ним, все обратились в бегство, не вступая в битву с деламцами и гилянцами, ибо они были на удивление многочисленны и вожди их славились своей отвагой.