Нет святых в аду

— Как вам угодно. Если я не ошибаюсь, он, вероятно, джентльмен с киностудии, которая имела контракт с миссис Данцер. Отсюда следует вывод, что эти дельцы воспользуются смертью бедной девушки и поднимут рекламную шумиху. Затем начнется повторный показ ее ранних фильмов, который принесет им кучу денег.

Я кивнул.

— Я был одним из миллионов людей, которые видели их прежде, мистер Камерон,— продолжал он.— Какой очаровательной и невинной выглядела она на экране. Полная противоположность современным секс-бомбам, заполняющим кинематограф в последние годы. Симпатичная личность. Как жаль, что она умерла. А как получилось бы обидно, если бы вдруг выяснилось, что она была совсем не так чиста и непорочна! Вообразите себе, что внезапно становится известно, что знаменитая Дениза Данцер когда-то согласилась раздеваться перед объективом за жалкие пятьдесят долларов.

— Заткнитесь! — воскликнул я.

— Цена повышается до ста тысяч наличными,— объявил он.

Я усмехнулся.

— Вы спятили. Никто не даст вам таких денег. Гораздо проще обратиться в полицию и обыскать ваш «храм» и квартиру. Полиция найдет ролик, конфискует его, и никто ничего не узнает.

— Вам известны мои условия,— холодно произнес Голдинг.— Передайте их своим клиентам. И если они пожелают со мной переговорить, то вы в курсе, где меня найти. И еще, Камерон, — улыбнулся он. — Скажите им, что эти деньги пойдут на благо людей, до сих пор не изведавших истинного счастья. — Он подал знак гиганту. — Найгель, выведи его, пожалуйста.

— Проваливай! — зарычал Найгель, указывая на дверь. — Живо!

— Подумайте всё же о моих словах,— попросил я. — Полиция в таких случаях очень строга и тактична.

— Вы собираетесь уходить или нет?— тихо поинтересовался Голдинг.

Найгель следовал за мной по пятам.

Я зашел в аптеку, выпил холодной кока-колы и вознамерился посмотреть в окно на «храм», но отсюда его не было видно. Минут через пятнадцать я сел в «плимут» и уехал.

В конце улицы я повернул налево, обогнул дом и затормозил на углу, откуда мог наблюдать за «фабрикой счастья» Голдинга.

Почти полтора часа ничего не происходило. Наступил вечер. Наконец появился Голдинг. Он вышел на улицу один, огляделся и сел в «кадиллак».

Я покатил за ним на значительном расстоянии. Проехав километров шесть, он остановился перед маленьким домиком на тихой улице, застроенной небольшими чистенькими особняками. На улице уже зажглись фонари. «Кадиллак» свернул на подъездную дорогу, через несколько секунд открылась дверца я Голдинг вылез из кабины.

Я видел, как он вошел в дом, затем загорелся свет в окне. Пока я ждал, совсем стемнело. Он провел внутри много времени.

Голдинг вышел в том же костюме и, похоже, с небольшим предметом в руке, но как следует я не разобрал. Он сел в машину, вырулил на улицу и поехал в обратном направлении. Я включил мотор, развернулся и пристроился за ним. Мы миновали шесть домов, затем зажглись его задние тормозные огни. Когда я остановился позади его машины, он уже вылезал из нее. Обернувшись, он заметил меня и на секунду застыл как вкопанный. Я тихо нажал на ручку дверцы и открыл ее. Он уже был на тротуаре. Я вынул свой кольт тридцать восьмого калибра и крикнул:

— Стой!

Он продолжал идти.

— Стой, или я прострелю ногу! — пригрозил я.

К счастью, прохожих на улице не было. В нескольких метрах от почтового ящика Голдинг внезапно остановился и медленно повернулся ко мне.

Теперь он не улыбался. Его лицо казалось белым круглым пятном, с глазами, со страхом глядящими на пистолет.

— Вы...

— Да, я, —подтвердил я,— Давайте сюда.

Я взял у него пакет. В нем оказалось всего три сантиметра в толщину и пятнадцать в ширину. Он был надписан: «С. Голдингу, Санта-Анна, Калифорния, до востребования». Внутри, по-видимому, находилась кинопленка.

— Хорошо, отец Голден,— кивнул я.— Поспешите, а то пропустите вечернее богослужение.

Он выругался и сказал:

— Вы не так умны, как воображаете. Вы еще вспомните обо мне!

Я убрал пистолет в кобуру, вернулся к машине и посмотрел, как он плетется к своему «кадиллаку».. Открыв дверцу, он через плечо взглянул на меня.

Когда «кадиллак» скрылся из виду, я как следует изучил пакет. К моей радости, он был круглый и, похоже, действительно заключал в себе фильм. При свете приборного щитка я зачеркнул фамилию Голдинг и написал вместо нее свою. Затем направился к почтовому ящику и бросил пакет в щель.

Операция прошла сравнительно просто и гладко, но ничего нового о смерти Фридмана я не узнал.

Уже из дому я позвонил в службу информации. Мне сообщили, что за последние пару часов Вера Ралей несколько раз пыталась связаться со мной. Я выпил две чашки кофе и позвонил ей.

— Я буду рада, если вы приедете ко мне,— сказала она.

— Я собирался навестить вас завтра утром.

— Хорошо, — согласилась она. — Случилось кое-что, чем вы, наверное, заинтересуетесь.

— Например, мисс Ралей?

— Например, напали на Аллана Прентика и ранили его ножом.

Глава 5