Нет права жить, нет права умирать

Солнце сегодня светило ярко, по-летнему. Не верилось, что ещё месяц-полтора – и всё изменится, мир станет вновь тусклым. Но пока даже бархатцы на немногочисленных клумбах вдоль тротуара напоминали о том, что лето ещё где-то здесь, совсем рядом. Ведь это люди выдумали, что с сентября начинается осень, я бы перенесла его к летнему периоду. И если бы не школа, то можно было бы радоваться этому месяцу сполна. Кто вообще выдумал эти условные деления на месяцы, зависимость от дней недели, времени и прочие мелочи, которые мешали людям просто жить, устанавливая свои порядки? Если бы мне дали волю, я бы всё изменила по-своему, пусть даже потратив на это пол-жизни.

Даже вода в облезлом круглом фонтане, что находился в маленьком сквере по пути, журчало весело, переливаясь солнечными бликами, а вокруг фонтана гуляли голуби, и мамы с колясками активно что-то обсуждали рядом, сидя на скамейке.

Я прошла уже большую часть пути, когда мой телефон вновь запищал. Это была мама. Странно всё это, обычно она не звонила мне в это время, разве что изредка, чтобы напомнить о домашних обязанностях.

– Да, – коротко ответила я.

– Карина! Ты уже закончила?

– Да!

– Домой идёшь? – напряжённо спросила она.

– Да!

– Неприятность одна… Короче, твою бабушку забрали на скорой сегодня утром, завезли в городскую четвёртую больницу. Мне её соседка звонила, рассказывала. Ты же знаешь, она никогда не поднимает трубку. Надо сходить к ней, посмотреть, как она там.

– Что? – я подпрыгнула, споткнувшись о бордюр.

– Ты же знаешь, что у меня работа. Придёшь домой – возьми у меня в тумбочке деньги. Возьмёшь пятьсот рублей. На маршрутке езжай. Купишь какого йогурта, да яблок. И печенья возьми… Карина, ты меня слышишь?

– Да! – произнесла я уже тише.

– Сдачу принесёшь. Я буду поздно, но позвоню тебе. Найдёшь, чего поесть.

– Ладно. Схожу, – согласилась я.

Эта новость несколько взволновала меня. Конечно же, я пошла бы, даже, если бы меня не просили. Я не видела бабушку несколько месяцев, только разговаривала раз в неделю с ней. Но последние дни она не звонила совсем, а мне в связи с последними событиями некогда было даже набрать её номер. Да и время теперь быстрее пройдёт до вечера, планов всё равно не было никаких.

Бабушка никогда и никому не жаловалась на жизнь, и это было главным отличием от моей мамы. Напротив, старалась помочь всем, чем только можно, и не только своим родным. Я знала это не понаслышке, ведь раньше часто жила у неё на протяжении всех каникул. Соседи её любили, но сама она лишний раз никого не беспокоила и ничего не просила. Скорую видать вызвала её соседка, Воронина Наталья. Она одна из немногих, кто сам приходил к бабуле, чтобы принести продукты или просто помочь по дому, зная о её слабом сердце. Отличная тётка, звала меня всегда в гости, поила чаем. Её дочери давно вышли замуж и разъехались, а муж погиб при исполнении, работал в милиции ещё в девяностые, когда его пристрелили во время бандитских разборок. Его портрет в форме висел на стене, а рядом в рамочке местился его посмертный орден за героизм. С тех пор тёть Наташа стала другой, несколько замкнутой, но ко мне и бабушке всегда относилась с теплом и заботой, хоть ей и нелегко пришлось в жизни, воспитывая в одиночку двоих дочерей. Не то, что моя мама, которая не могла найти время для меня единственной.

Ехать пришлось на автобусе, ведь больница находилась в противоположной стороне нашего провинциального городка. Жёлтая маршрутка пролетела мимо, переполненная пассажирами, водитель даже не удосужился остановиться. Хорошо, хоть до места было недалеко идти. Я вышла, направившись с остановки по мощёной дорожке туда, где располагались корпуса больницы. Я вошла туда, где, как я помнила находилась регистратура и справочная. Не слишком разговорчивая светловолосая девушка выглянула, когда я всунула в окошко лицо.

– Чего?

– Иванченко Раиса Павловна в какой палате? – спросила я. Естественно, моя фамилия не совпадала с бабушкиной, ведь я носила фамилию отца, а фамилия моей матери была такой же как у бабушки. Девушка скосилась на меня, не особо желая смотреть ничего, ведь её отвлекли от телефона, где одно за другим сигналили новые сообщения. Ещё бы, я бы тоже не хотела работать за такую мизерную зарплату. Но потом она полезла в компьютер, что-то рассматривая и щёлкая мышкой.

– Кардиология, сорок вторая, – быстро ответила она, сразу же переключившись в телефон.

– Спасибо, – на ходу произнесла я, направляясь к лестнице.

Бабушка сидела на кровати, молча глядя в окно. В переполненной палате сложно было дышать шестерым находящимся там, в основном немолодым женщинам, я заметила это как только вошла. О кондиционерах не могло быть и речи, ведь здесь было всё как и везде в нашей стране.

– Здрасте! – я вошла, сразу же направившись к бабушке. – Привет, ба!

– Карина! – бабушка попыталась подняться в места, но я остановила её жестом. – Как рада видеть тебя! Боже, какая ты большая, почти взрослая!

– Да, ба! Как ты? – я присела рядом, доставая из пакета покупки.

– Зачем всё принесла! Забери, сама съешь дома.